— Мостовые скользкие, — созналась я.
— И?
— Я упала, локти расшибла, колени…
— И гидра почуяла запах крови, — закончил магистр Нарис.
— Простите, я не хотела, чтобы все так вышло.
Алэрин приподнял мое лицо, взял в свои ладони, сверкнул голубыми глазами. Я всем своим существом чувствовала, что он сейчас зол. На меня, ситуацию, весь белый свет. И сдерживается непонятно почему.
— Ты почему меня не позвала, Трин?
Я вздрогнула от стальных ноток в его голосе.
— Отвечай!
— Забыла.
Он отпустил мое лицо, склонился, почти касаясь губ.
— Накажу.
— Я не специально, — прошептала, снова начиная дрожать. — Думаешь, хотела умереть? Или мне страшно не было? Да я змей с детства боюсь! А это гидра!
Ал провел пальцем по моей щеке.
— Придешь сегодня ко мне сама. Слышишь?
— Нет.
— Что нет?
— Не приду.
Ненавижу! Изверг! Негодяй! Последний… И магистр Нарис слушает и молчит. Неоткуда ждать в этом мире защиты! Одна я…
— Отпустите меня, магистр Алэрин. Пожалуйста.
— Знаешь, я всегда восхищался твоей выдержкой, сокровище. Но наказание ты заслужила. И в следующий раз, когда попадешь в неприятность, сразу вспомнишь, что надо меня позвать.
— Да какое вам дело? — взорвалась я, переставая сдерживаться.
Его руки скользнули на мою талию, приподняли. Наши глаза оказались на одном уровне.
— Мне какое дело? — тихо переспросил он.
И в его взгляде вдруг скользнула такая боль и тоска, что я забыла про свой гнев.
— Придешь, и так и быть, я отвечу тебе на этот вопрос, Трин. Если ты, действительно, готова к правде, — спокойно ответил Алэрин.
— Ночь же будет. Сами говорите о моей безопасности, но настаиваете…
Нарис выделил мне покои в Академии. Так что можешь не искать поводов для отказа.
— Вы не имеете никакого права…
— Я — декан твоего факультета, твой преподаватель. И да, Тринлейн Дарэ, я имею, — Алэрин выделил последнее слово интонацией, заставляя меня паниковать, — право назначать наказание. Такое, какое сочту нужным и… действенным. Напоминаю, что ты учишься в Военно — морской Академии, где положено подчиняться старшим.
Ненавижу! Добраться бы до его горла, вцепиться пальцами и… О чем я думаю?
— Ты меня услышала?
— Да. Простите за несдержанность, магистр, — прошептала я. — Я приду, раз вы приказали.
— Смотрю, ты обо мне весьма хорошего мнения, — едко заметил водный маг. — И хочешь, чтобы я тебе доверял, да?
Я глупо заморгала и вдруг поняла, что речь шла совсем не о том, что я себе придумала.
— Пожалуй, разговор отменяется до лучших времен. А наказание я тебе назначу. И не надейся на пощаду.
Я окончательно растерялась под взглядом сверкающих глаз, чувствуя, как в горле растет ком горечи.
— А я поговорю с теми, кто не обратил внимания, что Трин на пробежке отстала. Сколько учу — нельзя бросать товарищей в беде! — сказал магистр Нарис, потирая виски.
Сдается, спуску он магам не даст. Что же мне так не везет! Постоянно нахожу неприятности!
Алэрин отпустил, бережно и осторожно, сделал вдох и крепко прижал к себе.
Ничего не понимаю. Почему он так странно себя ведет? Только что грозился расправой, а сейчас держит в объятьях, как будто я бесценное сокровище со дна моря. Может, с ума сошел?
— Позаботишься о ней? — спросил Ал ректора, который молча наблюдал за нами. — Мне нужно разобраться с телами погибших. Рэм занят ранеными.
— Сколько… — в ужасе начала я.
— Пятнадцать, — ответил магистр Нарис. — В схватке с гидрами погибло пятнадцать магов. Ты можешь собой гордиться, Тринлейн Дарэ. Выстояла.
Я посмотрела на ректора, на Алэрина и снова вцепилась в последнего.
— Трин…
Если он уйдет, я сейчас умру. Почему же страшно отпустить его даже на миг?
— Морская бездна! — выругался Ал.
— Полагаю, расклад поменялся. Я займусь убитыми, а ты унесешь мою студентку к себе. Хорошо бы, чтобы вас никто не увидел, но глупо на это надеяться, — спокойно заметил магистр Нарис.
И после этих слов, когда осознала, что Апарину придется выбирать между своими обязанностями и мной, я его отпустила. Сделала шаг назад, чувствуя, как будто лишаюсь надежной опоры. Внутри обожгло болью.
Где же моя смелость, сила, уверенность? Я же до этого держалась, хотя бывало и хуже.
В голове стучали молоточки, тьма перед глазами становилась все сильнее и сильнее, а ноги налились свинцом, тонули во влажном песке. Я споткнулась, чувствуя, как падаю и теряю сознание.
Алэрин.
Круги под глазами и бледность Трин не красили. Интересно, призвала она воду или нет? Попытался мысленно достучаться, но как на глухую стену наткнулся. Не слышит. А в прошлый раз общались легко и просто.
Понять бы, как действует наша связь. Я уже попросил кое — кого достать для меня древние свитки, но сейчас могу только гадать.
Если размышлять, то возможность мысленно разговаривать с Трин есть почти всегда, когда ей страшно или она в опасности. Тогда я чувствую сильную боль, и она будто заставляет искать мысли девчонки в пространстве, ощущать ее страх. Хотя Рэм говорит, что это не мои чувства, а Трин, увеличенные в сотни раз. И зелье почти не действует. Мерзкие ощущения притупляются, лишь когда я оказываюсь с Трин. Я снова чувствую себя свободным и уверенным.
Дышит тяжело… Странно. Заболела? Но любой здравомыслящий человек отравится к целителю.
Не нравится мне ее состояние, не стоило отпускать девчонку на пробежку, но и причин задержать, я выдумать не мог. Приличия, будь они не ладны, нужно соблюдать, тут Трин права. Репутация девушки или женщины рушится быстро, а восстановить ее практически нереально.
Я смотрел, как она исчезает за воротами Академии. Такая хрупкая, ранимая, нежная…
Морское проклятье! Мое проклятье.
Я развернулся и направился в корпус Академии, решив разобрать учебные планы. Их еще вчера скинул Нарис, но я до них не добрался. Минут двадцать я, действительно, вчитывался в расписания и программу для магов третьего курса, а потом сообщили о появлении гидр.
Азелера снова решила развлечься, проверить, насколько я силен. У нее явно вместо сердца камень! Люди, невинные и беззащитные, среди которых дети и женщины, погибают от ее чудовищ.
Сила рвалась наружу. Ярость и гнев приходили волнами, но я их контролировал. Это позволило победить. Я уже расправился с первой гидрой, а маги под руководством Нариса и Рэма еще с двумя, когда пришла боль. Сначала слабая, тянущаяся, но потом перед глазами потемнело. Меня затопил такой страх, что впору пойти топиться. Роза же выпустила шипы…
