Ректор гневно сверкнул глазами, откинул в сторону ложку.
— Я жду от вас ответа, Алерэ!
— Я переплела заклинания роста и метаморфоз, — созналась Лотта.
— Что?
Магистр Нарис поднялся, и на миг мне показалось, что он сейчас ее убьет.
— Додумались! Накажу! — рявкнул ректор, теряя терпение.
Лотта шмыгнула носом, подняла на него свои изумительные синие глаза, что могли разжалобить даже саблезубого тигра, и шепотом уточнила:
— А если верну, вы не будете на меня сердиться?
Ректор оторопел, наклонился, почти коснулся ее лица.
— Если вы сумеете водоросли превратить в еду, тогда я даже вам стипендию в два раза увеличу, — ехидно заметил он.
— Всему нашему курсу, — начала торговаться Лотта.
Так, значит, как вернуть нормальную еду подруга точно знает. Я спрятала улыбку, студенты перешептывались и хихикали.
— Договорились, — хмыкнул ректор.
— И поможете изучать магию. Мне нужны индивидуальные занятия, — нашлась она.
Магистр Нарис приподнял брови, сел за стол, посмотрел на бурые водоросли, смерил Лотту долгим многообещающим взглядом.
— Впервые вижу студентку, которая заслуживает наказания, но хочет при этом не просто его избежать, но и получить выгоду.
В толпе кадетов послышались смешки. Преподаватели же молчали и с любопытством следили за развитием происходящего.
— Так вы согласны?
— Согласен.
— И не откажитесь от своих слов? — продолжала настаивать Лотта.
— Кадет Алерэ, прекращайте испытывать мое терпение! Я обещаю, что выполню все условия нашего спора, если вам, действительно, удастся сделать невозможное. А если нет… выпорю, — пообещал он, вызывая у студентов нездоровый ажиотаж.
Ох!
Лотта оглянулась, заметила меня. А в глазах‑то пляшут смешинки. Похоже, магистр Нарис влип.
Подруга оглянулась, прикрыла глаза, зашептала заклинание. Слова походили на шум прибоя, разобрать их не получалось, но вместо водорослей на тарелках появилась еда. Студенты загомонили, магистр Тара неверяще ткнула вилкой в салат, переглянулась с другими преподавателями. Ректор помрачнел.
— И какое же заклинание вы применили?
Хм… Он что, не знает? Плохо. Очень — очень плохо. Это значит, что Лотта использовала магию русалок.
— Временную петлю.
Силы моря! Еще и опасную и непредсказуемую.
— Да как вы посмели…
— Вы не говорили, что я не могу использовать древнюю магию, — быстро заметила Лотта.
Ректор положил локти на стол, оглядел притихших студентов, которые забыли про обед, окутал пронзительным взглядом Лотту и… расхохотался.
Подруга с облегчением вздохнула и показательно вытерла лоб — мол, пронесло.
— Мне вечером приходить на занятия к вам в кабинет, да?
— Приходите, — отозвался он. — Но если еще раз примените подобную магию… раздалось ей в спину. — Сами пойдете рвать ивовые прутья!
Лотта победно улыбнулась и направилась к нашему столику. Сдается, диверсия против ректора, продуманная заранее, удалась. Осталось только закрепить эффект индивидуальными занятиями. Но на это очарования у подруги точно хватит.
Алэрин.
Трин не перестает меня восхищать. Справилась же со второй гидрой! Сокровище мое! Я наблюдал, сгорая от желания броситься и защитить. Да и спину покалывали колючки, напоминая о долге.
Нельзя. Понимаю, как никто другой. Трин — воин, она не раз столкнется со злом. Это ее судьба, ее путь.
Она должна научиться убивать чудовищ и нечисть. Без подобного опыта боевому магу не выжить. И дернуло ее, туманы Ардоса, выбрать именно это направление! Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы Трин использовала целительскую магию, к примеру. Но не мне выбирать, это ее право. Я могу только помочь. Уже по себе знаю, что свобода — это возможность самому совершать ошибки, учиться на них. И да, я позволю Трин так жить. Только с последствиями неправильных решений никогда не оставлю. Пусть даже не надеется.
Но главный урок даже не этот. Умение противостоять страху, что пускает щупальца в вены, заставляя терять рассудок. Этому нужно научиться сразу же.
Я смотрел на отчаянную храбрость Трин, понимая только сейчас, что совсем ее не знаю. Цеплялся за каждое движение, взмах и удар. Так действуют люди, которые привыкли отвечать за свои поступки. Нарис упоминал, что при поступлении Трин в документах написала, будто родители умерли, а других родственников у нее нет. Но это ли истинная причина, по которой она оказалась в Кардосе?
Она упоминала о своем прошлом, цеплялась как за соломинку, в надежде им от меня оградиться. Упрямая девчонка! Все равно ведь выясню!
Я увидел, как Трин увернулась от удара, создавая копье. У нее это выходило так легко, словно всю жизнь так прожила. Или все же в Академии научилась? А действует‑то в одиночку… Смелая моя или безрассудная?
Хм… Похоже, привыкла решать. Не это ли стержень, за который она держится, и истинная сила? Трин сама решила свою судьбу. Насколько непросто было для нее покинуть родные места, добраться до Кардоса, учиться? Что она представляет, когда медитирует? Где находится то единственное место, в котором Трин чувствует себя спокойно? И для чего, морская бездна, она брала Слезу Моря? Нарис так и не выяснил, но то, что Трин произносила клятву, я знаю. Ее имя стоит в длинном списке других имен. Недоверие же девчонки невыносимо, сродни пытке.
Дождаться бы вечера и… смогу ей любоваться, сколько хочу, не таясь.
Мертвая гидра упала на песок. Трин сделала глубокий вдох, смотря на пенящееся море. Ветер разметал прядки волос, выбравшиеся из узла на затылке. Ее глаза сверкали, напоминая жемчуг. Воительница! И никогда она еще не была так прекрасна, как в этот момент.
Глава 13
Тринлейн.
— Ты куда?
Лотта, сидящая на постели под одеялом с книгой, увидела, как я достаю форму студентки Военно — морской Академии, и недоуменно уставилась на меня.
Я вздохнула, прикусила губы, посмотрела на отражение в зеркале. Под глазами круги, скулы стали острее, волосы растрепались. Я выглядела настолько жалко и беспомощно, что хотелось расплакаться.
— Трин, что происходит?
Подруга соскочила с кровати, подошла, развернула меня к себе.
— Садись и рассказывай, будем решать, что делать.
В этих словах вся Лотта. Понимающая, любящая, никогда не бросающая в беде. И к горлу снова подкатил ком горечи.
— После того как на меня напала гидра, я оказалась у Алэрина.
