– Да, госпожа! – откликнулся возница и пришпорил лошадей.
Ехали мы долго, потому что дорога еще не просохла после вчерашних дождей и колеса то и дело увязали в весенней грязи. Вознице даже пару раз пришлось выталкивать карету из луж, и я успела пожалеть о том, что решилась на эту поездку.
Но до дома на горе оставалось всего ничего, я даже увидела знакомые места: большой корявый дуб, знакомую развилку и большой камень около нее.
У меня поднялось настроение, и я крикнула вознице:
– Быстрее, вверх! На холм, мой дом там!
– Да, моя госпожа! – устало откликнулся возница и подстегнул натруженных лошадей. Они протащили по грязи нашу карету еще с полмили, когда ось гулко треснула, и вся конструкция завалилась назад, от чего Полетта с визгом свергнулась со своей лавки на меня. Я словила ее и сказала:
– Давай, вставай скорее! Полетта! Когда это ты успела стать такой тяжелой?
– Это все ваш повар, госпожа! – сказала со смехом она, неловко поднимаясь на ноги. Ей пришлось упереться руками в стену за моей спиной, чтобы подняться.
Массимо, наш возничий, шагая по колено в грязи, практически выломал дверь кареты и сначала вынес меня из нее, а затем и раскрасневшуюся Полетту.
– Ты только не влюбись в него, дурочка маленькая! – сказала я, со смехом наблюдая, как она пытается разобраться с внезапно сбившимся дыханием.
Она раскраснелась и потупила взор. Мы стояли на обочине дороги в этом диком краю и ждали вердикта Массимо, который залез под днище, чтобы оценить масштаб поломки.
– Сломано знатно! Ось треснула! – сказал он наконец-то и почесал от досады затылок.
– Да это и так понятно! – ответила я. – А сколько нужно времени, чтобы ее починить?
– Ну, дня три-четыре…
– Сколько?! – воскликнули мы вместе с Полеттой.
– Ну, говорю же – три, а то и четыре дня. Сначала нужно дойти до Кальдас-де-Эстрач. Там найти кузнеца и плотника, потом привезти сюда. И это в том случае, если они не померли, как все здесь.
– Да, перспектива не из лучших, – сказала я и нахмурилась.
– А еще можно расседлать лошадей и верхом вернуться в Барселону, – сказал Массимо, – но тогда мне нужно будет сначала соорудить седла из чего-то. Возьму сидения и занавески, в общем как-то справлюсь.
– Хорошо, а много тебе времени нужно для этого?
– Ну, час-другой, – ответил Массимо.
Я кивнула в ответ.
– Мы же почти добрались! – сказала я с досадой в голосе, глядя в сторону моего бывшего дома.
Там, стоял мой старый дом, до которого было рукой подать, и вот я нахожусь совсем рядом и не могу туда попасть. Мое сердце рвалось вперед, потому что я знала, что вряд ли вернусь сюда снова. Если я сейчас развернусь и пойду назад, то точно себе этого не прощу. Стоп! Ну уж нет, я все-таки туда пойду, если нужно – поползу!
– Массимо! Ты готовь лошадей, найдешь нас наверху. А мы с Полеттой доберемся туда пешком, правда, милая моя? – спросила я ее, увлекая вверх по дороге.
– О, да! Теперь еще и пешком идти вверх! – пробурчала Полетта, недовольно топая за мной следом.
Я же с энтузиазмом подхватила юбку и зашагала вверх по склону, не обращая внимания на неудобства.
– Ну же, где твои дух авантюризма и жажда нового? – спросила я ее, подразнивая и улыбаясь, как маленькая девчонка.
– Нет его уже. Остались только голод и усталость! – ответила она честно, нахохлившись, как недовольная птичка.
– Ну хватит дуться! Тебе там понравится. Там такой вид на закат! Могу поспорить, что ты такого не видела раньше! – ответила я ей.
– О, мы чудесно им перекусим! – сказала она и послушно потопала за мной, стараясь не пачкать свои синие бархатные ботинки с бронзовыми пряжками.
Когда мы дошли до верха горы, то остановились, вконец запыхавшись. Я опиралась на руку Полетты, которая тяжело дышала. Она быстро окинула взглядом открывшийся пейзаж и спросила:
– Бесподобно! Можно уже назад?
Я разозлилась на нее, но когда присмотрелась к моему бывшему дому и саду, то почувствовала даже угрызения совести – настолько картинка не отвечала моим рассказам и обещаниям неповторимых видов.
Двор непозволительно зарос бурьянами, скрыв когда-то прямоугольную лужайку с зеленой травкой. Тропинки и дорога полностью исчезли под травой, а обгоревшие бревна дома, которые торчали, как ребра какого-то невообразимого животного, поросли диким виноградом и навевали тоску. Тут даже запах поменялся – пахло сыростью, мятой, крапивой и… землей. Кто бы мог подумать, что когда-то кареты подъезжали ко входу в усадьбу, а внутри жила семья? Я замерла и даже перестала дышать, наблюдая эту унылую картину – еще год, и лес поглотит это место, не оставив даже воспоминания о нем. Но к моему удивлению я заметила, что мне все равно, мое сердце рвалось не сюда, а к дому Прайма, который стоял еще выше, за виноградниками. Но как туда дойти? Полетта не согласится идти со мной, но если ее немного заинтересовать, то все может получиться…
– Я никогда не говорила тебе, почему назвала сына Праймом? – спросила я как бы невзначай.
Она с интересом посмотрела на меня и ответила:
– Я всегда подозревала, что за этим скрывается какая-то тайна, если честно!
Я кивнула головой и продолжила:
– Вон там, – я указала в сторону дома Прайма, – жил один… молодой человек, который однажды спас меня от ужасной смерти в лесу. Я возвращалась домой, а моя лошадь чего-то испугалась и скинула меня прямо в грязь. Лил жуткий дождь, и я не могла идти, потому что подвернула ногу…
Рассказывая все это, я снова взглянула на дом, и вот он преобразился, благодаря воспоминаниям: у него появилась черепичная крыша, окна, второй этаж, увитый виноградной лозой, входные двери… Я улыбнулась сама себе и продолжила рассказ:
– И вот, сижу я в грязи и думаю, что моя песенка спета, но тут появляется он… Высокий, сильный, невероятно красивый…
Перед моими глазами появился образ Прайма – он идет по дороге и мое сердце отплясывает тарантеллу, а рука… сжимает острый кинжал.
– Прайм? Это тот самый Прайм? – спросила Полетта, обожавшая романтические истории.
– О, да! Он взял меня на руки и понес сюда, домой.
Полетта прижала ладошки к щекам и сказала:
– Как же… романтично! А что вы?
– Я? Заболела, конечно же. Но перед тем, как впасть в лихорадочное беспамятство, увидела его и отчаянно влюбилась.
Перед глазами появилось его лицо, высокие скулы, немного раскосые глаза, такие притягательные уста. Я снова улыбнулась и вспомнила, как он спускался вниз по горе, спеша на свидание ко мне. Это когда он изображал для Катарины человека. Но еще он умел появляться передо мной, обжигая таким взглядом, от которого кружилась голова… Из задумчивости меня вывела Полетта, которая трясла меня за рукав, видимо, ожидая продолжения рассказа.
