Я велел им разыскивать оставшихся вампиров, уничтожать остатки оборотней и создавать новую армию. Это было непростым делом – нужно было тщательно отбирать претендентов. Со всеми предосторожностями они перебрались в Италию. Когда наше число перевалило за две сотни, я стал постепенно отходить от дел. Много отсутствовал, переложив свои обязанности на Аронимуса, который успешно заменил меня в мире вампиров.
По моему внушению он проявлял интерес к искусству и культуре – опекал художников, поэтов, писателей в человеческом мире. Кайсус больше интересовался наукой, а Кунц – политикой. Постепенно практически уничтоженный Европейский клан стал невидимым центром покровительства науки и искусства. Они жили в шикарных дворцах, держались с достоинством королей, принимали законы, которые защищали от возможных угроз наш вид.
Мне удалось практически все, что я задумал – восстановить род, создать централизованную власть, установить законы, подчинить вампиров общей идее. Осталось всего ничего – убедить вампиров перейти на кровь животных и потом умереть. Я даже назначил себе день для этого.
Но непомерная жажда власти Аронимуса нарушила мои планы.
Мои попытки внушить им перейти на кровь животных были приняты, казалось бы, сдержанно, но на самом деле это вызвало бурю страстей – одни были за, другие против. Опять начались распри, склоки. Причем Аронимус старался воспользоваться ситуацией в свою пользу. Я убедился, что на него нельзя оставлять судьбу этого мира. Он не справится, его болезненная жажда власти погубит всех. Вероника и Мишель перешли на сторону Аронимуса – им нравилась человеческая кровь, и я с болью смотрел, как они превращаются в расчетливых чудовищ.
Я же тоже не становился лучше. Потеряв Адель, я редко находил радость в чем-либо. Боль то стихала, то возвращалась. И я снова тонул в отчаянии. Мне было тяжело читать мысли бессмертной свиты, которые постоянно боролись за власть. Нужно было побыть какое-то время одному. Поэтому, в одни прекрасный момент я ушел, однако, продолжая регулярно «навещать» их, и, вводя в состояние транса, внушал необходимые идеи и планы действий. Очнувшись, они даже не понимали, что были под внушением, не замечали провалов во времени и следов моего присутствия. Это была самая гениальная идея. Годами я управлял ими, сдерживал их, направлял действия целых кланов. Я нес за них ответственность. И никто не знал о моем существовании.
Постепенно образ Адель стал утихать в моем сердце, и вместе с ним все светлое и доброе исчезало из моего сердца. Я правил железной рукой твердо и жестоко. Последняя моя попытка уйти от этой власти окончилась катастрофой. Больше я не ошибусь так. Адели нет, счастья нет, любви тоже. Осталось только выживание. Жизнь без любви…
Книга III
Наследие
Когда он выбежал быстрее ветра из холла, только звуки ревущей толпы и глухие толчки басов за стеной нарушали тишину. Было еще слабое дыхание Мо, которое с трудом вырывалось из скованных параличом легких.
Он ушел! Просто ушел! Неимоверное облегчение, смешанное с шальной радостью, наполнило меня. Я поняла, что испытывает человек, которого помиловали перед смертной казнью. Мы опять выжили, и это было невероятно!
Но странное оцепенение так и не прошло, хотя его действие должно было вот-вот закончиться. А это означало, что и наши враги вскоре придут в себя. Я смотрела на них, словно видела впервые – марионетки, простые куклы! Я всегда боялась могущества Триумвирата, как только узнала о их существовании и в моем понимании для нас не было угрозы страшнее, чем они. Но страшная правда открылась внезапно – все эти годы у нас был скрытый противник, серый кардинал мира бессмертных, который обладал редкими ментальными талантами, неимоверной силой и безмерной властью. Как же так произошло, что никто не знал о его существовании?
И мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы заставить поверить, что по счастливому стечению обстоятельств он не убил нас только из-за странной реакции на Ханну. Я с удивлением посмотрела на нее – она как раз стояла, сжимая и разжимая кулачки, вглядываясь в лицо Брукса, который вот-вот придет в себя.
Я не знала, сколько еще члены Триумвирата пробудут в трансе, но помнила, что Ромул потерял память о достаточно большом промежутке времени после нападения этого байкера. Буду надеяться, что это продлится достаточно долго, чтобы мы успели уйти. Мне придется поторопиться, чтобы все успеть сделать. Я снова одела куртку, Ханна подобрала мой парик. Потом я осторожно подняла Мо с пола – это была так странно – нести свою маму. Она была легкая для меня, словно пушинка. Я только боялась заморозить ее своими прикосновениями. Мы с Ханной подошли к Эдуарду, который еще не очнулся. Я сейчас все бы отдала за то, чтобы увидеть его кривоватую ухмылку или грозно сдвинутые брови. Мне было страшно видеть его таким неживым… Некоторое время ничего не происходило, но не прошло и полминуты, как Эдуард расслабился и настороженно взглянул на мое улыбающееся лицо, потом на испуганное личико дочери.
Он оглянулся вокруг, увидел все еще застывших Ричардсонов. Потом взял у Ханны парик из руки и спросил:
– Что произошло? Что с Мо? Почему твоя одежда порвана? Был бой?
Я отрицательно покачала головой, показывая на Мо, которая могла нас слышать. Он поднял голову вверх и тяжело вздохнул. Видимо, опять не может простить себя, что я подверглась опасности, а он не смог меня защитить.
Потом он стиснул зубы и осторожно спросил:
– Ханна, а ты в порядке?
Та кивнула головой. Я понимала – стоит ей заговорить и она расплачется.
– И что же это было?
Эдуард увидел у меня за спиной огромную вмятину в бетонной стене Когда он увидел мою разорванную одежду, то глухо зарычал.
Я сказала:
– Это неважно сейчас, мы все равно в безопасности.
Давай расскажу все позже, нужно помочь Мо – она слишком долго была без кислорода.
Эдуард угрюмо кивнул головой и уже через мгновение щупал пульс на синюшной руке Мо.
Ему не удалось скрыть свое беспокойство от меня. Я слишком хорошо его знала. Он взял ее на руки и сказал:
– Ее нужно срочно доставить в больницу! У нее гипоксия… Так как я самый быстрый, то понесу я.
– Но остальные, Триумвират? – начала было я говорить, но Эдуард прервал меня:
– К черту Триумвират! Потом разберемся! Дорога каждая минута!
– Да что тут происходит? – прогремел Келлан, словно раненый медведь, который проснулся после долгой спячки.
Я услышала, что Брукс тоже пришел в себя, а за ним Алиса, Лили и Джек. Моя семья в полном недоумении оглядывалась по сторонам, и, в конце концов, оказалась около Эдуарда.
– У тебя есть десять минут до полной остановки сердца! – сказала Алиса с выражением ужаса на лице.
Было видно, что Брукс еще не полностью пришел в себя, был в раздраженном состоянии, но он сказал:
