– Эдуард, ну наконец-то! – произнесла Алиса с облегчением.
Только наша деликатная сестра точно знала, когда нам уже можно позвонить, если мы были немного «заняты». Это было постоянным поводом для шуточек Келлана, которыми он постоянно изводил меня и Эдуарда. Он не раз доставал меня намеками или вопросами о моей сексуальной жизни. Унять веселящегося Келлана было практически невозможно – это могли сделать только Диксон или Элиза. Поэтому мы слышали, как гогочет на заднем фоне Келлан, видимо, уже немало повеселился, наблюдая, как Алиса смотрит на часы, ожидая подходящего момента. Эдуард уже успел надеть жалкие остатки одежды, и я тоже нацепила джинсы и свитер. Мы посмотрели друг на друга, и он недовольно скривился, потому что считал своим долгом следить, чтобы на мне было надето все самое лучшее.
– Эдуард, вот сейчас ты опять скажешь мне спасибо! – затараторила Алиса. – Бэль, кстати, тоже! Я уже привыкла к тому, что вы тщательно уничтожаете ту одежду, которую я любовно выбираю для вас. Чтоб ты знал: те брюки, которые сейчас, скорее всего, уничтожены самым варварским способом, только через неделю появятся в модных магазинах! Им просто цены нет!
Я услышала, что и Лили хихикает где-то рядом в комнате. Ужас! Лучше бы Алиса говорила с нами с крыши дома! Хотя с нашим слухом ничего друг от друга не утаишь.
– Бэль сегодня поедет к Мо в больницу, а ее парик и ужасная куртка безнадежно испорчены! – Готова поклясться, что я слышала, как Алиса зарычала от злости.
– В каком виде она собирается ехать в госпиталь? – Я скорчила рожицу и забрала у Эдуарда трубку.
Вздохнув, я сказала:
– О, Алиса! Ты, как всегда, права и просто великолепно о нас заботишься! Мы неблагодарные, непослушные…
– Бэль, ты переигрываешь! – сказала Алиса, но уже не так строго. Эдуард сверкал белозубой улыбкой. Мы переглянулись с ним – оба беззаветно любили Алису и готовы были сделать все, что она попросит. И она это знала и бессовестно этим пользовалась.
Тон Алисы сменился на деловой, и она затараторила:
– В общем, запоминай: второй парик находится на верхней полке справа от входа, в желтой коробке. Ищи запах клея, Эдуард. На туалетном столике – запасной комплект линз. В холодильнике «твой» тональный крем. Наноси спонжем в три слоя. Потом, в левом шкафу внизу, в синем пакете джинсы. Смотри, они последние такие! Они чудно скрывают твои точеные ножки, что непросто… В общем, с Эдуардом проще, пусть выбирает, что захочет, хотя я знаю, что он выберет брюки и рубашку. А мы пока что пошли готовить завтрак Ханне и Бруксу. Все, пока!
Она отключилась, и мне стало немного жаль, что умолк ее бодрый, милый голосок…
В дом мы зашли через пару минут – Эдуард галантно открыл передо мной двери. Все было так же – наше уютное гнездышко, деревянные стены и мягкий диван посреди гостиной. Сонный дом. Оказаться здесь было счастьем. Мы, не сговариваясь, пошли в душ и устроили шумную возню – Эдуард пытался незаметно запустить в меня мочалкой, однако, ему это ни разу не удалось, но вся ванная была залита водой. Еще пару дней назад я бы вопила о том, что это безобразие и обижалась бы на него за такой кавардак, но сегодня – нет. Сегодня первый день новой, чудом подаренной жизни.
Эдуард помог расчесать мне волосы – нелегкое занятие. Привести в порядок эти кудри стоило немалых[трудов. Но Эдуарду не надоедало помогать мне – он медленно и спокойно распутал все, мурлыкая под нос какую-то новую мелодию. Только из-за этого я и терпела. Обычно я расчесывалась с космической скоростью, от чего расческа была полна вырванных волос. Потом он галантно предложил мне руку, и мы в банных халатах пошли в гостиную, словно на светский раут, под ручку. Он подвел меня в двери и распахнул ее, однако, я так и застыла на пороге. Впрочем, как и Эдуард.
На нашем диване сидел тот самый вампир. С длинной золотистой косой, в потертой кожаной куртке, таких же брюках и тяжелых шнурованных ботинках. Он расточал вокруг себя свой особый горький запах. Тот, с которым я дралась не на жизнь, а на смерть меньше, чем сутки назад. Он не выглядел так браво, как при последней встрече. Я стояла и никак не реагировала, наверное, это было слишком неожиданно. Но Эдуард моментально угрожающе зарычал и был готов напасть. Как хорошо, что Ханна осталась с Алисой и Лили! Хотя ее присутствие могло нас снова спасти, потому что из-за нее он остановил нашу казнь. Все тело заныло от воспоминаний об ударах, которые он мне нанес, требуя снять защиту. Я знала на что он способен в бою. То, что мы ему проиграем – было очевидно. А еще я поняла, что от него не скрыться – он легко нашел нас и здесь, в лесной глуши.
Эдуард напряженно следил глазами за врагом, который, кстати, совершенно спокойно сидел у камина, не проявляя ни малейших признаков агрессии. Это сбивало меня с толку. Что он тут делает? Что ему нужно? Почему не нападает? Пару секунд мы смотрели на него, а он поднял на нас глаза, полные боли и устало сказал:
– Я прошу прощения за инцидент на концерте. – Он тяжело вздохнул и мотнул головой. – Это было так… – он как-то изможденно провел рукой по лицу и продолжил: – Так неразумно с моей стороны.
Эдуард неуверенно выпрямился, удивленный таким тоном. Но все же задвинул меня к себе за спину. Я выглядывала из-за него, подозрительно разглядывая незнакомца.
Он медленно поднялся с дивана и сказал:
– Это невежливо с моей стороны. Я так и не представился. Меня зовут Прайм Ван Пайер.
Эдуард резко вздохнул – это было некой смесью удивления и восхищения. Видимо, он все-таки что-то про него знал.
– Бэль, прошу не бояться меня. Мне бесконечно жаль, что я так грубо обошелся с тобой.
Я только теснее прижалась к Эдуарду, но слегка кивнула головой. Эдуард же напрягся, и я видела, как трудно ему быть вежливым сейчас.
– Я был в плену… предубеждения. Мне дали недостоверную информацию, я сделал неверные выводы и в результате чуть не уничтожил… то, что так долго искал.
И тут Эдуард качнулся и с удивлением посмотрел на меня. Он осторожно взял меня за руки и сказал:
– Бэль, не волнуйся. Господин Ван Пайер не собирается нападать. Наоборот…
Я ничего не понимала, отчего раздражалась все больше и больше.
– И я прошу прощения за то, что без спроса вторгся в ваш дом.
Мы с Эдуардом стояли все так же на пороге собственной гостиной комнаты, в банных халатах, и не понимали, что происходит.
Повисла неловкая пауза. Я сказала:
– Если ты не против, мы на секундочку отлучимся.
Я потянула Эдуарда за руку в сторону гардеробной комнаты и, закрыв дверь, набросилась на него с вопросами:
– Эдуард, что у него на уме? Что он собирается делать?
Эдуард удивленно вскинул брови и ответил:
– Ничего не собирается делать, он пришел поговорить.
Я удивленно посмотрела на Эдуарда и, не найдя что ответить, отвернулась. Так, сделаем все по порядку – сначала оденемся, потом разберемся.
