– Будем звонить Бруксу и Келлану? – спросила я шепотом, хотя понимала, что это не поможет.
Эдуард задумался на секунду и ответил:
– Думаю, что будет лучше без них. Келлану только дай повод, ты же сама это прекрасно знаешь.
Я одела легкое белое платье из поплина, а Эдуард – рубашку и брюки от костюма.
– Эдуард, я заметила, что ты не удивился, услышав его имя. Ты что-то о нем знаешь? – спросила я, пытливо заглядывая в его глаза.
Он явно не хотел мне отвечать, но нехотя сказал:
– Да, читал в некоторых книгах легенды о первом вампире и слышал кое-что от Диксона. Аронимус рассказывал ему о нем. Только все считали, что он давно погиб. Видишь, все ошибались.
К моему удивлению, я обрадовалась. Ведь если такой могущественный вампир будет на нашей стороне, то это совсем неплохо!
Мы осторожно вышли из гардеробной и застали Прайма возле камина – он держал в руках наше свадебное фото. Его руки немного дрожали. Я совершенно ничего не понимала, поэтому мы просто стояли и смотрели на него. Он наконец-то оторвал взгляд от фотографии и сказал:
– Знаешь, Эдуард, я завидую тебе. Ты не побоялся обратить свою любимую. И получил все – ребенка, жену и семью. Я же настолько был занят делами вам пиров и оборотней, что просто поставил мою Адель на второе место. Это самая большая ошибка в моей жизни.
Я все еще не понимала ничего, хотя в глазах Эдуарда появилось понимание. Прайм осторожно подошел ко мне и, показав на мою прическу на фото, сказал:
– Эти гребни я купил на городской ярмарке в 1345 году в Калелье, в лавке ювелира. И подарил их самой замечательной девушке на свете – Адель де Ламбрини.
От удивления я, кажется, открыла рот.
– Но ведь эти гребни принадлежали моей бабушке, а она тоже получила их в наследство…
Неужели Прайм был влюблен в мою далекую прародительницу? Это много объясняло – почему он так отреагировал на Ханну, ведь она сохранила мой человеческий запах, который был таким же сильным, как и мой когда-то. Я развернулась и исчезла в соседней комнате. Там достала из шкатулки свои гребни и вернулась в гостиную. Я молча протянула их Прайму. Он осторожно взял их, бережно держа на своей ладони.
– Интересно, камни раньше были белыми… – сказал он, нежно проводя по сапфирам пальцами.
Я обхватила себя руками и попыталась улыбнуться. Эдуард только сказал:
– Удивительно…
Прайм взглянул на меня и пояснил:
– Я уехал почти на год, а когда вернулся, то не застал ее. В 1346 году свирепствовала черная чума. В живых никого не осталось. Дом был разграблен и сгорел. О ее судьбе ничего не было известно. Она просто пропала.
Я был занят восстановлением порядка в Европе после того, как оборотни практически уничтожили нас. Они действовали под руководством новообращенного вам пира. Это послужило причиной моего отъезда, и того, что Адель осталась совсем одна, без моей защиты.
Он устало сел на диван с фотографией в руках.
– Но это меня не оправдывает. Я мог обратить ее и забрать с собой. А я, слишком скованный долгом, оставил ее, поэтому потерял навсегда. Я до сих пор не знаю, что с ней случилось. Как она… погибла. Но вчера, когда вдохнул запах вашей дочери, то понял – у нее остались потомки.
Ненависть к Прайму улетучились сама собой. Этот несчастный, озлобленный одиночка, провел в своем собственном аду слишком много времени, а теперь у него появилась надежда на то, что Адель выжила – иначе меня бы не было на свете.
– Ну, довольно обо мне. – Прайм поднял голову и протянул мне гребни обратно. – Давайте поговорим о вас.
Мы с Эдуардом насторожились. Неизвестно, что он хотел обсудить или предложить.
– Я уже занялся изучением твоей родословной, Бэль.
Думаю, что и тебе будет интересно узнать о том, как же выжила твоя… моя Адель.
Он так нежно произносил это имя, что я невольно улыбнулась.
– Удивительно! Столько времени прошло, но вот ты сидишь тут и улыбаешься точно как она.
– Прости, – только и сказала я.
– Не стоит извиняться. Но это так, пролог. Главное в том, что я хотел бы встретиться с Диксоном и всеми Ричардсонами. В мои намерения не входит уничтожение, завоевания и прочее непотребство. Я был бы рад, нет, был бы польщен, если бы Диксон уделил мне немного времени.
Мы с Эдуардом молчали. Прайм добавил:
– Я, конечно, не прошу поверить мне на слово. Также не могу как-то доказать свои добрые намерения.
Просто хочу сказать, что как только учуял запах Ханны, то поклялся себе хранить и оберегать потомков Адель.
Словно вы – мои дети тоже.
Я задохнулась от такого признания. Это было то, что убедило меня.
Эдуард глубоко задумался.
– Могу я говорить начистоту, Мастер Ван Пайер? – сказал, наконец-то, Эдуард.
– Я буду очень признателен, – ответил тот.
– Вы выбрали нас, чтобы мы уговорили Диксона?
Прайм усмехнулся и откинулся назад. Он скрестил руки на груди и тоже спросил.
– Хотите честный ответ, мистер Ричардсон?
Эдуард насторожено кивнул.
– Дело в том, что мы с вами похожи. Романтики, верные, бесстрашные, способные глубоко и страстно любить. Поэтому я вижу в вас себя и знаю, что вы все поймете правильно. И поможете мне. Я могу, ворвавшись в прекрасный дом клана Ричардсонов, сдавить всех апатией или гипнозом и добиться своего. Но не хочу этого.
Хотите верьте, хотите нет – насилие и манипуляции – не мой стиль.
Я скептически посмотрела на него. Он годами контролировал Триумвират и других вампиров и говорит о том, что это не его стиль? Поэтому я возразила:
– Но простите, господин Ван Пайер…
– Прайм, дорогая, зовите меня просто Прайм.
– Хорошо, Прайм, – я медленно произнесла это имя. – Ваши действия говорят об обратном. Вы словно кукловод руководите Триумвиратом. Напали на нас. Это как-то не вяжется с тем, что вы заявили только что.
Прайм понимающе улыбнулся и ответил:
– Правильно, не вяжется. Но это только на первый взгляд. Если посмотреть на проблему с моей стороны, то появится понимание моих действий.
Эдуард удивленно вскинул брови.
– Бэль, я руковожу монстрами, чтобы сдерживать их и не давать им устраивать кровавые пиры по всему миру. Иначе на Земле давно бы существовали фермы по выращиванию людей, а мир был бы поделен меду кланами вампиров. Это, конечно же, было бы очень удобно, но, в конце концов, привело бы к войнам за лучшие «стада» и гибели нас как вида. Такое пару раз уже происходило – в Перу, например. Вампиры могут процветать только в условиях постоянного сдерживания, чем я и занимаюсь. А если еще добавить оборотней, которые всегда идут по нашему следу, то можете себе представить, какой железной рукой нужно править, чтобы поддерживать порядок. Ну, а когда я увидел вашу дочь в обществе оборотня, то поступил так, как всегда, – натравил Триумвират, чтобы пресечь предательство на корню. Да, Триумвират мои цепные псы. Свод правил, законы – все направленно на то, чтобы защитить людей от нашего вида, тем самым его защищая. Вот такой маленький парадокс. – Он немного помолчал и потом добавил: – Если бы это от меня зависело, то все вампиры давно были бы с желтыми глазами… Но такое, к сожалению, невозможно. Вы все еще удивлены, – спросил он, склонив голову на бок, словно изучая нас.
