Поэтому сейчас я сижу в ее лаборатории после занятий и мою использованные пробирки и чашки Петри. Это можно назвать игрой с водой. Потому что я бесконечно долго смотрю на то, как вода струится по стеклу, смывая результаты экспериментов. А ведь могла бы сделать это за пару секунд!
Профессор Джонс только недавно перестала стоять у меня за спиной и ревниво следить за тем, как и что я делаю в ее лаборатории. Она, конечно, формально принадлежит Университету, но Джонс так не считала. Это выстраданное детище, было ей дороже всего на свете. Лаборатория досталась ей непросто. В то время как ее сверстницы бегали по свиданиям и по классам йоги, она упорно занималась наукой и не успела оглянуться, как ее неброская красота увяла, а сверстники обзавелись семьями. Перспектив выйти замуж и состояться как женщина у нее, на сегодняшний день, не было. Поэтому эта лаборатория – нечто вроде единственного ребенка для Джонс. А ту тематику, которую она разрабатывала, можно считать прорывом в генетике.
Однажды мы с Эдуардом сидели на ее лекции. В конце второй пары Джонс предложила нам задать ей вопросы. Конечно, желающих не было, но тут Эдуард вдруг шепнул мне:
– Тяни руку!
Я удивленно вскинула бровь, глядя на него. Эдуард ободряюще кивнул головой, и я сдалась – вряд ли он втянет меня в авантюру, поэтому подняла руку.
– Да… э-э-э… – удивленно протянула профессор Джонс.
Я была первой, кто решился на такое в этом семестре на ее лекции.
– Ричардсон, Бэль Ричардсон, – представилась я вежливо.
– Да, миссис Ричардсон, – сказала она.
В аудитории послышались шепот и смешки. Смеялись, в основном, девушки, которые все не уставали обсуждать мое ранее замужество. Как только я встала, то увидела, что Эдуард подвинул мне только что исписанный лист. Я зачитала его и поняла практически половину сказанного, но на Джонс это произвело сильное впечатление!
Эдуард же делал вид, что не при чем, у него просто талантливая жена.
– Миссис Ричардсон, я думаю, что ответ на ваш вопрос займет достаточно много времени, которым мы сейчас не располагаем, но вкратце могу сказать, что… – Профессор повернулась к доске и увлеченно стала чертить на доске схемы и формулы, которые Эдуард аккуратно записывал для Диксона, пока не прозвенел звонок.
Я еще раз с восхищением посмотрела на Эдуарда. Он сосредоточенно писал, но успел наклониться ко мне и шепнуть:
– Она поражена. Наверное, планирует поговорить с тобой после пары.
– Что я ей скажу? – спросила я, фактически паникуя.
В ответ Эдуард открыл какую-то книгу на нужной главе и дал мне ее прочесть. Это было как раз по теме моего вопроса. Память идеально запомнила каждую буковку, и я, наконец-то, поняла, о чем спросила Джонс. Мне стало спокойнее. Я была вполне готова к обсуждению метахондриальных ДНК.
Разговор вылился в час обсуждения вопроса, потом в обмен электронными адресами. Профессор была несказанно рада, что у нее появился заинтересованный слушатель и помощница в моем лице. Мне даже пришлось оформить кучу бумаг, чтобы получить доступ в лабораторию. Но не это главное. Главное, что у меня появилась возможность как следует разобраться в ее методике и использовать на благо Ханны.
– Миссис Ричардсон, сегодня нужно сделать еще серию тестов, чтобы прогнать оборудование, проверить погрешности и определить максимальную нагрузку.
Джонс хотела еще что-то сказать, но явно колебалась. Она ревниво посматривала на меня, все еще не доверяя свое детище. Мне пришлось только согласно кивнуть головой, преувеличенно аккуратно складывая пробирки. Я медлила, просто боялась спугнуть ее хрупкое доверие. Если сейчас Джонс решится оставить на меня лабораторию, то я смогу, наконец-то, сделать первые тесты. Поэтому я спокойно улыбнулась, стараясь выглядеть как можно сосредоточеннее и послушнее. Джонс зажмурилась и спросила:
– Вы не могли бы сделать это вместо меня? – спросила она.
Я немного нахмурилась. Нужно было изобразить студентку, которая рвется, скорее, в ночной клуб, чем в лабораторию. Потом я ответила:
– Хорошо, только скажу Эдуарду.
– Э-э-э… миссис Ричардсон, – начала было профессор Джонс.
– Бэль, просто Бэль, – сказала я на удачу.
Немного фамильярно, но так будет проще с ней общаться – незачем лишний раз уточнять мой семейный статус.
– Хорошо, Бэль так Бэль, – не совсем приветливо откликнулась Джонс. – Мистер Ричардсон не будет сердиться, что остался без ужина сегодня из-за твоей помощи мне?
– Думаю, что Эдуард с пониманием отнесется к сложившейся ситуации, – ответила я ей.
Джонс кивнула головой и снова уселась за свой стол. Такой оживленный диалог был прорывом для нее. Я вышла в коридор и набрала номер Эдуарда. Я преувеличенно громко сказала:
– Эдуард, я сегодня задержусь в лаборатории. Профессор Джонс попросила помочь ей с тестами новой аппаратуры.
Новая аппаратура. Ха! Диксону и Элизе пришлось организовывать специальный фонд помощи для ученых-генетиков, которые работают над спасением фауны планеты, для того, чтобы была возможность дать гранд на покупку этого оборудования профессору Джонс.
На что Эдуард ответил:
– Поздравляю! Сделай сегодня серию тестов на совместимость ДНК Ханны и Брукса. Осталась всего неделя до начала экзаменов, ты же знаешь. А потом выпускной и каникулы. Времени осталось немного!
– Конечно, любимый! – сказала я и, улыбаясь, добавила: – И не ешь одну пиццу!
Эдуард хмыкнул и отключил телефон. Мы собирались на охоту послезавтра вечером, мои глаза были уже почти черными. При постоянной работе с Джонс я опасалась, что она заметит изменение их цвета. Но она не обращала внимания на такие мелочи. Джонс жила в каком-то собственном мире, в котором не было места таким глупостям, как цвет глаз ее ассистентки.
– Ну, я пошла? – спросила она, неуверенно топчась на пороге. Ей явно не хотелось уходить. Она слишком переживала за свое детище. Нужно было ее как-то успокоить.
– Профессор Джонс, если я правильно поняла, то вы ждете от меня следующее: я должна, согласно установленному вами протоколу, провести серию прогонов на граничащих показателях. Потом аккуратно зафиксировать максимально высокие пределы и внести в журнал. Затем уничтожить материал исследования, согласно инструкции, записать результаты и выключить оборудование. Электронный ключ от лаборатории завезти к вам домой. Я правильно поняла?
– Да, а еще и журнал с результатами исследований.
– Хорошо, профессор.
Профессор Джонс кивнула головой и решительно вышла из лаборатории.
Как только дверь закрылась за ней, я немедленно приступила к работе. За полтора часа я быстро провела серию необходимых исследований на тканях мыши и жабы. При обработке данных оборудование сработало прекрасно; результаты были занесены в журнал, а пробирки отмыты. Но потом я достала из рюкзака криоконтейнер с образцами крови Ханны и Брукса и провела с ними серию экспериментов. Данные списала на флешку и тщательно уничтожила образцы. Потом закрыла лабораторию и покинула здание кафедры. На улице витал легкий аромат акации, а я была неимоверно довольна собой и результатом исследований. На стоянке меня ждал Эдуард в своем полуспортивном автомобиле, который выглядел, как инородное тело на фоне старинных зданий. Сияющая поверхность черного авто отражала огни университетского парка.
