Эдуард, как всегда, галантно распахнул передо мной дверцу, и я уселась на светлое кожаное сидение.
– Бэль, как все прошло? Хотя могу и не спрашивать – ты просто светишься от удовольствия! – сказал Эдуард, привычно выполняя крутой поворот на основную трассу городка.
– Да, все получилось. Теперь осталось расшифровать данные, и мы получим представление о своих внуках.
Эдуард задумался и ответил:
– Бэль, ты только посмотри на нас! Двое молодых людей, которые не так давно поженились и у которых уже есть взрослая дочь! И мы планируем внуков! – он внезапно расхохотался.
Я тоже не удержалась, как только увидела его молодое, прекрасное лицо, и вспомнила Ханну, которая смотрелась с нами, словно одногодка.
– Мы уникальная семья! – сказала я с гордостью.
– Да, но эта уникальность заставляет нас искать ответы. Столько неизвестных! Как будет выглядеть Ханна через десять лет? Будет ли она выглядеть старше нас?
Придется ли выдавать ее за нашу тетку? Или старшую сестру Элизы? Избежит ли она «вечной школы»? Сможет ли она иметь детей? И какими они будут? – Эдуард замолчал, задумавшись.
– Ну, ответ на этот вопрос мы частично получим сегодня, – сказала я спокойно, когда наша машина остановилась около дома профессора Джонс.
Двухэтажный домик из красного кирпича и с глицинией у входа выглядел очень уютно, впрочем, как и остальные такие же дома преподавателей на этой жилой университетской улочке. Я вышла из машины и мне пришлось напустить на себя утомленный вид, ведь, по идее, я только что пожертвовала семейным ужином ради науки. Эдуард же остался в машине, скрытый за затемненными стеклами. Я осторожно нажала на звонок. Судя по звукам, профессор Джонс сидела в гостиной и ждала моего появления. Она торопливо открыла дверь, тщательно скрывая свое беспокойство. Она уставилась на меня, ожидая по привычке, что с ней заговорят, а она только будет односложно отвечать на вопросы.
– Добрый вечер, профессор! – сказала я сдержано.
– Да, да… Добрый вечер! – сказала она, топчась на пороге. Приглашать меня в дом она не собиралась, значит, будем говорить на пороге.
– Я привезла вам ключ от лаборатории и журнал.
– О… ну да. Спасибо, что заехали. Миссис… э… Бэль.
– Пожалуйста! – сказала я веселее и заставила себя оторвать взгляд от бьющейся жилки на шее профессора Джонс.
Та немного расслабилась и все хотела еще что-то спросить, но не решилась.
– Спокойной ночи, профессор! – сказала я и, развернувшись, ушла.
По дороге я нашла камень и демонстративно об него споткнулась. Смущенно оглянулась на Джонс, которая как раз закрывала двери, и пошла к машине.
Все, концерт окончен! Я села на свое привычное место возле Эдуарда за рулем и, когда захлопнулась дверь, воодушевленно сказала:
– Не терпится показать результаты исследований Диксону! – сказала я оживленно.
– Оу, какой энтузиазм! – сказал Эдуард задорно.
– Конечно! Наконец-то есть возможность выполнить мое обещание, которое я дала себе? когда Ханна была совсем маленькой. Я обещала себе узнать как можно больше о ней, чтобы быть готовой ко всему.
– Мы выполним его, не волнуйся. Жаль, конечно, что ты не планируешь выполнять еще одно свое обещание.
Я удивленно посмотрела на него. Эдуард ничего не ответил и нажал на газ. Мы проехали в полной тишине пару миль. Эдуард ждал, когда же я наконец-то пойму, о чем это он.
– Бэль, я просто возмущен! – сказал он наконец-то в притворном негодовании.
– Что? – спросила я непонимающе. Я только что, как супер-шпионка, провела серию пиратских тестов в научной лаборатории, а он возмущен!
– Ты, оказывается, не собираешься выполнять данное слово! Ты помнишь наш уговор?
– Какой именно? – спросила серьезно.
Сколько у нас было этих договоров и сделок.
– Тот, в котором ты дала мне обещание ходить на все танцы взамен на право самой выбрать себе машину!
Я открыла рот от удивления. Это было словно в прошлой жизни – столько всего с тех пор случилось… Я задвинула это обещание на задворки моей обширной памяти.
– Но, Эдуард… – сказала я жалобно.
Я была не готова сейчас осваивать эти нелепые телодвижения! Я страдальчески наморщила лоб, надеясь на его милосердие.
– О, да! – ответил Эдуард. – Я не хочу смотреть, как моя великолепная жена топчется на месте, словно ученица младших классов! Я мечтаю скользить с тобой по паркету в страстном танго и невесомом вальсе… – продолжил Эдуард мечтательно.
Я пару раз стукнулась головой об приборную доску и потом сказала с надеждой:
– А может, я верну тебе машину?
Тут Эдуард решительно ответил:
– Ну, уж нет! Я почти век нормально не танцевал! А ни с кем, кроме тебя, я этого делать не собираюсь!
– Почему? – поинтересовалась я, чтобы потянуть время. Может, придумаю, как открутиться…
– Почему? – переспросил он.
– Да, почему? – повторила я с вызовом.
Он ухмыльнулся и внезапно свернул с привычного маршрута, сделав крутой поворот в сторону центра Принстона. У меня появились нехорошие предчувствия.
Эдуард притворно вздохнул и заявил:
– Придется объяснить тебе на практике!
Посреди вечернего клуба бушевала вечеринка. Я с кислым лицом наблюдала за резвящейся молодежью. Те, кто умел танцевать, топтались, подпрыгивали и качались в такт и не очень музыке. Я тоскливо посмотрела на разгоряченных девиц, которые визжали в конце каждого куплета незамысловатой песенки. Парни все больше топтались на месте. Эдуард взял меня за руку, провел к дальнему столику и помог мне справиться со стулом. Как галантно с его стороны!
– Конечно, мы одеты не по случаю, но сейчас никто не будет выгонять нас с позором за это, – сказал Эдуард весело. – Я сейчас вернусь!
Его неизменно веселил мой священный ужас перед танцполом.
Он грациозно пробрался сквозь толпу девушек, которые провожали его восхищенными взглядами. Эдуард добрался до диджея и о чем-то с ним договорился.
Когда он пробирался назад, его уже ждали. Две девушки встали у него на пути в попытке познакомиться. Мне не нужно было даже напрягаться, чтобы услышать запах алкоголя, который придал им уверенность. Эдуард вежливо поздоровался и проскользнул к нашему столику, оставив этих наяд ни с чем.
– Я совершенно не умею танцевать! – с вызовом заявила я. – Сейчас выйду с тобой в центр зала и грандиозно опозорюсь!
– Бэль! У тебя просто не может не получиться! Перестань волноваться. Идем танцевать!
Я не сдвинулась с места. Тогда Эдуард применил нечестный прием. Он наклонился надо мной, и его глаза оказались настолько близки к моим, что я не видела ничего, кроме его совершенного лица. Это заставило меня разволноваться.
