Сулейман поднял вверх сжатый кулак, призвав всех к высочайшей степени внимания.
Коридор кончился дверью, перед которой и остановился горец. Кнопка справа должна была ее открыть, но Сул не торопился. Он внимательно прислушивался, стараясь понять, что происходит по ту сторону. Но тишина казалась абсолютной, слышно было только тяжелое дыхание Исы за спиной.
Сулейман поднял вверх три пальца и начал отсчет.
Никита чуть пригнулся и задержал дыхание. Сейчас, когда проход откроется, нужно действовать очень быстро. Проникнуть в помещение, оглядеться по сторонам, занять позицию. Если будет обнаружен враг, нейтрализовать его.
Конечно, большую часть работы проделают абордажники – они профи, и даже трех горцев достаточно, чтобы взять под контроль гораздо больший объект, чем прогулочная яхта с одним членом экипажа на борту. Но не нужно забывать, что Горски – не совсем обычный пассажир. И какие фокусы от него ожидать – заранее предугадать невозможно.
Два пальца подняты вверх, один. Наконец, сжатая в кулак рука ударила по кнопке, и в тот же миг дверь отошла в сторону, а Сулейман, еще мгновение назад спокойно стоявший, тут же оказался где-то далеко впереди, и Хасан, идущий следом, в мгновение ока исчез из поля зрения инспектора.
Никита, пытаясь соответствовать боевым товарищам, прыгнул вперед. Благо, экзоскелет скафандра сработал, как положено.
Помещение, в которое он попал, не было похоже на капитанскую рубку. Скорее, кают-компания, где долгими вечерами собирался весь экипаж. Даже белый классический рояль прикручен к полу в углу – настоящий шик. Вся комната выполнена в спокойных небесно-голубых тонах. Видно, что здесь было принято приятно проводить время. Высокий барный шкаф в углу содержал, кажется, все виды самых элитных алкогольных напитков.
Иса, все так же тяжело дыша, ввалился в зал последним, и быстро осмотрелся, грозно поводя массивным оружием из стороны в сторону.
Группа сработала слаженно, как хорошие часы, сделанные старым мастером. Даже Гагарин не выбился из общего ритма.
Четыре человека рассредоточились по помещению, полностью взяв его под свой контроль.
Но нынешний владелец яхты, за которым они уже который день безуспешно гнались, господин Горски собственной персоной, даже не повел бровью на все это представление.
Он спокойно сидел в высоком кожаном кресле, стоявшем посреди зала, и потягивал темно-коричневый напиток из пузатого бокала. На незваных гостей он даже не покосился, словно подобное событие являлось для него рядовым и не заслуживающим внимания.
- Горски, вы арестованы. Не двигайтесь, и вам не будет причинен вред!
Голос Сулеймана звучал угрожающе. Всякий нормальный человек без сомнения прислушался бы к словам, сказанным таким тоном. Четыре орудия было направлено в сторону Горски, включая массивный скорострельный пулемет Исы. Но хозяин яхты, ленивым жестом поставив бокал на столик рядом с креслом, ничуть не взволновался.
Он сделал вид, что только сейчас заметил гостей. А может, вдруг подумал Никита, так оно и было.
- Повторяю, не нужно лишних движений. У нас приказ в случае сопротивления открыть огонь на поражение!
Приоритетная задача – захват объекта, но Горски-то этого не знал. Поэтому слова Сула звучали разумно. Мол, не сопротивляйся, сдайся по-хорошему, и останешься жив. А иначе…
Горски, игнорируя приказ, легко поднялся на ноги. И Никита в который раз поразился, какой он высокий и нескладный. Словно приставная лестница, он вставал по частям. Сначала колени, потом поясница, затем плечи и, наконец, голова. И вот он собрался в некий единый организм, а после этого медленно повернулся сначала налево, затем направо, словно только сейчас оценивая обстановку в кают-компании. Лысая голова его поблескивала в свете ламп.
- Не двигаться! – голос Сулеймана не дрожал, но инспектор чувствовал, как напряжен абордажник. Он и сам сейчас находился на пике внимания, ловя даже не взором – чувствами каждое движение Горски, пытаясь предугадать его последующие действия.
- Зря вы сюда явились, - голос диверсанта звучал глухо, невыразительно. Так может говорить только человек, полностью потерявший всякую связь с реальностью.
Он неспешно повел плечами, разминая их после долгого сидения в одном положении.
«Да он же готовится к чему-то!» - понял Никита. И угрозы Сулеймана его вовсе не пугают, как не пугают взрослого мужчину крики ребенка.
И, как только инспектор это осознал, сразу нажал на спусковой крючок. Если Горски не боялся абордажников, то это означало только одно – он хотел их уничтожить, и главное, мог это сделать.
Короткая очередь прошила воздух в том месте, где еще мгновение назад находился объект. Вот только его там уже не было.
Пули вошли в стену напротив, а Хасан коротко вскрикнул от боли, отлетев на несколько шагов, и тут же потерял сознание. Горски, мгновение назад оказавшийся рядом с ним, отбросил его в сторону легко и непринужденно, не прилагая никаких видимых усилий. И тут же сместился дальше, переходя к следующему противнику.
Иса продержался дольше. Он так и не успел воспользоваться пулеметом, но первый удар выдержал, только согнулся пополам от ужасной боли.
Это какой же силой нужно обладать, чтобы заставить громадного горца в боевой абордажной броне глухо завыть и выронить из рук пулемет? Правая рука у него висела под неестественным углом.
Никита, широко открыв глаза, следил за мягкими движениями Горски. Оружие инспектора не поспевало за ним, опаздывая, казалось, совсем на чуть-чуть, а по сути, на целую вечность.
Иса рухнул на пол кают-компании и застыл в позе эмбриона.
А Горски уже находился рядом с Сулейманом. Тот не пытался стрелять.
Наоборот, он откинул оружие прочь, и теперь стоял внешне совершенно расслабленный в ожидании врага.
Горски замер на миг, оценивая очередного противника, а затем напал.
Глава десятая
Белый камень
Никогда прежде Гагарин не видел такого поединка. Скорость движений обоих бойцов была столь высока, что даже просто уследить взглядом за всеми нюансами: многочисленными ударами, выпадами, отходами, откатами и блоками казалось невыполнимой задачей.
Это был даже не бой – танец!
Малое пространство кают-компании не позволяло бойцам показать свои умения в полной мере, но и то, что они демонстрировали, находилось за гранью человеческих возможностей.
Абордажные доспехи совсем не стесняли Сулеймана. Даже наоборот, экзоскелет скафандра улавливал самые незначительные мышечные импульсы, тут же преобразуя их в движение. Теперь-то Никита сумел оценить со стороны способности Сула. Поистине, то, что в поединке с ним инспектор сумел устоять после первого удара, теперь казалось ему самому настоящим чудом. Как видно, горец просто пожалел его тогда по каким-то своим причинам, ударив в полсилы.
