Гагарин нашел остатки орудий, повредивших «Гордость гор». К сожалению, полностью уничтоженных. Горски постарался замести следы. Ампул с психотропным средством, убившим Гаубе и офицера на «Клондайке», Никита так и не отыскал. Видно, диверсант избавился и от них. Предчувствовал ли Горски смерть или решил, что больше не нуждается в дополнительных средствах, Гагарин не знал. Вообще, на яхте не обнаружилось ничего необычного. Все предметы - самые что ни на есть привычные, сделанные на Земле или в колониях. Доказательств чужеродного присутствия нет. Даже то, что осталось от Горски, нельзя было использовать. Тело полностью растворилось и испарилось. А нет тела – нет улик.
Инспектор, по большому счету, остался с носом, ничего не выяснив. Проделать такой долгий и сложный путь - и оказаться в итоге с пустыми руками. Обидно, черт подери!
И все же ему повезло. Он кое-что нашел на теле погибшего диверсанта и спрятал в карман. Никита рассмотрел этот предмет, постаравшись, сам не зная, отчего, скрыть его от взгляда абордажников.
Он вытащил находку из кармана, удалившись в соседний отсек. Когда он разжал кулак, то увидел его – белый камень. Третий кристалл Горски.
Камень, в отличие от своего предшественника на «Клондайке», был небольшим и выглядел мертвым, энергию не излучал, но все равно Никита решил не уведомлять остальных о находке, пока не разберется, что она из себя представляет. Ему не хотелось ни с кем говорить о камне, не хотелось его показывать. Он быстро спрятал кристалл обратно в карман скафандра, и ни Иса, ни Сулейман так ничего не заметили. Они в это время безрезультатно пытались привести в чувство Хасана, но Горски слишком крепко приложил беднягу, и тот оставался в бессознательном состоянии.
Затем обратная дорога, ультиматум американцев (кстати, Никите было бы любопытно взглянуть на лицо Ридли после того, как американцы проникнут на борт яхты), экстренный отлет, серия отвлекающих прыжков, чтобы сбить с толку возможных преследователей и, наконец, курс на Фудзи.
За все это время у инспектора не нашлось возможности изучить белый кристалл, он лишь несколько раз вытаскивал его, когда Даша выходила из каюты, пристально разглядывал, любуясь, и убирал обратно, словно опасаясь того, что может в нем увидеть.
Кристалл, к слову сказать, выглядел самым обычным. Тусклый, мутный, он немного походил на кусок белого кварца, только был на редкость прочным. И форма несколько отличалась от стандартной, напоминая трехступенчатую пирамиду. Только вот следов обработки кристалл не имел. Казалось, сама природа придала ему подобную форму.
В общем, ничего особенного. Не зная, что чужой диверсант так им дорожил, храня на своем теле, инспектор, возможно, и не обратил бы на минерал внимания, даже несмотря на его причудливую форму.
Отчего Никита не хотел говорить остальным, даже Крыловой, о своей находке, он и сам толком не понимал. Не хотел - и все тут. Нечто внутри него не давало открыть рот, заставляя прятать кристалл.
Гагарин не анализировал собственные поступки, иначе удивился бы, поняв, что его обычное поведение переменилось кардинальным образом.
Пока «Гордость гор» совершала долгий разгон по дороге к Фудзи (по счастью, запасов топлива как раз должно было хватить на этот прыжок), Никита проводил время в одиночестве. На корабле было не так много мест, чтобы остаться одному, но инспектор спасался тем, что спускался вниз, в двигательный отсек, а уж там, среди работающих на полную мощность машин, чувствовал себя спокойно и хорошо.
Он больше не играл в нарды с Дарьей и даже почти с ней не общался, а от предложения все же закончить партию со столь интересными ставками равнодушно отказался, чем поставил девушку в тупик.
Даша терялась в догадках, пытаясь понять, почему после высадки на яхту и смерти Горски инспектора словно подменили. Так, по крайней мере, ей казалось. Она пыталась растормошить его, развеселить, но добилась лишь того, что он стал избегать ее общества, прячась где-то на корабле.
Только поздним вечером он возвращался в каюту, но в разговоры не вступал, холодно желал спокойной ночи и тут же укладывался спать. В другое же время, даже если удавалось его встретить в одном из коридоров, Гагарин разговаривал холодно и уже ничем не напоминал Даше того человека, которого она успела узнать за прошедшие недели, и который, что уж скрывать, сильно ей нравился. Нравился настолько, что она, впервые в жизни, стала даже задумываться о чем-то серьезном.
Поэтому неудивительно, что девушка волновалась. Она не понимала, что происходит, но очень хотела во всем разобраться.
Никита же ничего не замечал. Он полагал, что все идет, как обычно. Мысленно он уже был на Фудзи и только считал часы, оставшиеся до планеты.
Корабль, упомянутый Горски, не давал ему покоя. Часами Никита ломал голову, пытаясь понять, что же имел в виду диверсант. Белый камень Гагарин в каюте никогда не оставлял, тогда как синий кристалл спокойно лежал в сейфе. Он даже приспособил под камень небольшой мешочек с кожаным шнурком, и теперь всегда носил его на шее.
Если бы кто-то сказал инспектору, что его поведение ненормально, Никита просто не понял бы такие речи. С его точки зрения, ничего не изменилось.
Предварительный план действий на Фудзи, составленный Гагариным, был прост до чрезвычайности.
Все, что он хотел - отследить действия Горски на планете. Главное же – выяснить, как он вообще туда попал.
Инспектор не сомневался, что в таком высокотехнологичном мире, каким, несомненно, являлась Фудзи, не возникнет ни малейших проблем с тем, чтобы проверить маршрут одного конкретного человека.
Тайна появления Горски, если она будет разгадана, должна дать ответы на многие вопросы, в этом инспектор тоже не сомневался.
И вот в один из дней, когда он по новому обыкновению расположился в моторном зале, на его мобипоме раздался сигнал вызова от Ибрагимова.
Никита тут же бросился в капитанскую рубку. Там его уже ждали. Ибрагимов, широким жестом указав на громадный экран, где голубела планета, сказал:
- Вот, как вы и хотели, Фудзи. Мы готовы к прыжку.
Глава одиннадцатая
Ежик
То утро началось для Сатоми Такей, как обычно. Она встала рано, еще не было и одиннадцати, хотя почти всю ночь просидела, разрабатывая алгоритмы для нового проекта, обещавшего в будущем сделать ее саму и ее друзей богачами. Но это потом, позже, сейчас же алгоритм не ладился, выдавал ошибку за ошибкой и, несмотря на многочасовое сиденье в технозале, легла спать Сатоми в расстроенных чувствах, и теперь, с утра, даже думать не хотела об алгоритме, будь он трижды проклят богом Трех Лун и всеми его двенадцатью Девами.
Вместо этого она с удовольствием приняла получасовой контрастный душ, затем долго возилась с выбором наряда. В итоге остановилась на желтой балетной пачке из креплекса, зеленых кроссовках со встроенными пружинами, способными подкинуть владельца метров на пять ввысь, и красной обтягивающей майке с вышитым золотыми нитками ежиком.
