— Не зови. Им лорд приказал не выпускать тебя. Твой отец сейчас сочиняет послание принцу Игиниру и объяснение Совету кланов, что его сын, младший лорд Дигеро, не сможет выполнить взятых обязательств из-за острого расстройства кишечника. Он тебя не выпустит за пределы гор.
— Вот дерьмо!
— Воистину. Хочешь улизнуть? Тогда надевай. — На голову свалилась свернутая в тючок одежда. — И поторопись в долину Лета. Принц с лордом Эстебаном направляются туда же. А Яррен уже там.
— Откуда ты знаешь? — Я развернул тючок, натянул походные штаны, камзол, пояс с ножнами, застегнул плащ. Обулся. — У него же нет духа-опекуна.
— Это не значит, что мы оставим мальчишку без присмотра, сколько бы он ни воротил от нас гордый инсейский нос.
* * *
Я все-таки потратил еще четверть часа, чтобы навестить отца. Пока я шел из одной башни в другую, успел слопать пару пирожков и запить кружкой молока: это добро просто появилось перед моим носом и не отставало, пока не съел.
Пустую кружку поставил на первый попавшийся подоконник, откуда она тут же исчезла. Духи любят прикасаться к вещам, впитавшим тепло живых рук, так что тут никакой рабской эксплуатации прадедов и прабабок, все к взаимной выгоде.
Лорд все еще сидел в кабинете и, похоже, провел за столом всю ночь: веки покраснели, щеки осунулись, но на губах поселилась довольная улыбка.
— Дигеро, ты неважно выглядишь, — опередил он мое приветствие.
— Взаимно, папа.
— Куда это ты собрался в такую рань? До завтрака еще долго.
— Мне надо отдать Яррену документ. Вчера забыл. — Я развернул помятый свиток.
— А почему ты не отдал приказ стражам? — справедливо удивился отец. — Парень наверняка считается беглецом. Ну, тогда прогуляйся, только быстро. У нас, похоже, горячий день намечается. Рогнус говорил, что тебя ночью покусала мертвая голова безумной жрицы. Надеюсь, сильно? А то мне как-то не хочется писать принцу Севера о состоянии твоего живота.
— Это не смешно, отец. Это гнусно.
— Так и напишу: гнусное нападение обезглавленного трупа… — пробормотал лорд, выводя пером элегантные завитушки рун на лежавшем перед ним черновике. Зачеркнул. — Не то. Голова-то как раз имелась, но вот остальное тело… Рогнус, ты тут? Как ты допустил нападение на моего сына в моем доме? Зачем младшему лорду такой опекун, пренебрегающий обязанностями? А ты, Дигеро, почему сразу не доложил о происшествии? — Бросив на меня грозный взгляд, отец смял черновик, бросил в корзину для мусора. — Пожалуй, я лично отправляюсь в Совет и переговорю с лордом Эстебаном. Сейчас главное — установить источник темной магии и разобраться, что происходит. Синтские храмы придется потрясти. Мы к ним не совались, щадили их достоинство, и зря.
— Но зачем синтам ссориться с лордами, отец? Они должны понимать, что не могут остаться без защиты наших духов! Без торговли через наши дома. Кто будет следить за состоянием выработок, останавливать обвалы, отправлять торговые караваны соседям? Подгорцы же не все поголовно безумны, как была Саэтхиль!
Лорд устало потер переносицу, подавил зевок и, попытавшись вытряхнуть из пустого кувшина в чашку хотя бы каплю настоя, разочарованно вздохнул.
— И бодрящий отвар кончился… Да, синты своеобразны, но не до идиотизма. Вся их жизнь подчинена рациональности и целесообразности. Выступать против риэнов, истинных горных владык, — нерационально. У нас тысячелетний симбиоз, приносящий мир, покой и богатство обеим сторонам. Вот потому, сын мой, я и заподозрил, что кто-то хочет вбить клин между нами и синтами, оставить нас без хранителей недр. И в первую очередь подозрение падает на лорда Наэриля, если слухи о его родной матери-синтке — правда. Особенно если учесть склонности его отца, бравшего наложниц-синток, и то, что старый лорд погиб в той же горе Ассияшт при странных обстоятельствах.
Я слышал эту подозрительную историю.
Лорд дома Раэн покончил с жизнью, бросившись в жерло спящего вулкана, и дух его полностью развоплотился, на всех планах бытия. Духи рода не смогли остановить трагедию, а самоубийца по законам Белогорья не имеет посмертия. Шептались о проклятии синтов за обесчещенную им дочь вождя подгорного племени, но синты — не маги, их проклятия не имеют силы. Заподозрили убийство. Подозрение пало на старшего сына — властолюбивого, беспринципного и очень одаренного Сарха, но духи доказали его невиновность.
Через год, на исходе срока траура по отцу и за неделю до женитьбы, Сарх отравился парами неизвестного яда. Помощь целительниц опоздала. Духи рода Раэн свидетельствовали о несчастном, опять же, случае: мол, Сарх доэкспериментировался. А четырнадцатилетний Наэриль, еще не окончивший военную школу горцев, стал главой дома как единственный истинноживущий риэн рода и прямой наследник.
Он не только не просил у кланов помощи, но и на порог замка никого не пускал. Почти как миледи Хелина, равнинная королева в изгнании, изредка поддерживавшая отношения только с моей матерью, подругой детства.
Потому когда пять лет назад Наэриль изъявил желание взять младшим лордом в свой дом ее сына Лэйрина, тогда еще не признанного королем Робертом, все крайне изумились: что нашло на белобрысого?
Решили, что он беспокоится о законном наследнике: у красавчика лорда не было ни близких родственников, ни друзей. Девушки из горных кланов воротили от него носики, несмотря на молодость главы дома Раэн, смазливую внешность и титул. И до сих пор ни одна риэнна не захотела стать его женой. Женщины чувствуют в нем чудовище, как однажды призналась моя мать.
— С тех пор никто не знает, что происходит в доме Раэн, — созвучно моим мыслям сказал отец. — Ты же понимаешь, сын, что без королевы, способной допросить духов чужих предков, Совет вынужден полагаться на слово чести горца или результаты расследований. Может быть, сейчас мы через синтов выйдем на доказательства вины Наэриля. И не только в сегодняшнем происшествии. Расскажи-ка подробности, Дигеро…
Это надолго, понял я и возопил мысленно: «Рогнус, а не опаздываем ли мы в долину Лета?» Вслух же пробормотал:
— Потом, пап. Мне нужно перехватить Яррена.
Лорд кивнул, благословляя.
— Лорд Индар, с твоего позволения, мы покинем тебя, — торопливо сказал Рогнус, запуская в меня невидимые когти.
И мир взорвался разноцветными осколками, разрезав меня на мельчайшие кусочки. До чего же это болезненное ощущение — переход.
Знаешь, мой принц, я верю, что при Белой королеве все было иначе, и переход не приносил столько мук, и общение с духами не требовало жертв болью. Я верю, что ты справишься и отберешь дар у рыжего буйвола, недостойного им владеть, и вернешь его нам, как о том мечтает каждый камушек Белых гор. Я знаю, у тебя именно такая миссия. Так сделай это. Только тогда, когда сердце и тело белого пламени соединятся, в кланах сможет родиться Белая королева. Она нужна нам, мой друг и принц Лэйрин, помни это.
ГЛАВА 8
Имя вещи
От счастливого сна, полного света, неги и радости обладать и принадлежать тому, к кому стремилась душа и сердце, ее разбудил грозный рык и тонкоголосые крики.
