— Ничего, сын. На тебе нет никакой вины. Я всегда гордился и горжусь тобой. Это настойчивая рекомендация мастера Рагара.
— Он же не мой наставник! Какого демона он суется в мою жизнь?!
Спасибо защитному пологу — поглотил и этот взрыв.
Лорд Индар поморщился:
— Рагар — один из высшей белой семерки. С его рекомендациями считается даже глава Совета. И прошу, Дигеро, держи себя в руках.
— Не имею такой возможности, пока меня держишь ты. И знаешь… я не хочу возвращаться домой после того, как моя служба принцессе Виоле подойдет к концу. Кроме магии, у меня есть меч, а мир большой, и пройти по нему можно не только тропами духов.
Отец порывисто сжал мне плечо:
— Подожди, сын. Нельзя так. Не принимай сгоряча решений, о которых потом пожалеешь. Подумай о матери, сестрах. Помни, я люблю тебя и не причиню тебе зла.
— Значит, ты не считаешь злом вмешательство в мой разум и душу? Я все больше убеждаюсь, что Белые горы давно стали Серыми!
Резко развернувшись, я наткнулся взглядом на принца Игинира. Видимо, он только что вошел со свитой из ласхов.
Отец, поняв, что разговор окончен, снял защитный полог, шум ворвался в уши, но по долетевшим репликам я понял, что вся масса присутствовавших горцев мгновенно переключилась с обсуждения ночных и утренних событий на обмен впечатлениями от последней выставки искусства синтских ювелиров.
В зале стало еще теснее, хотя северянина сопровождали лишь те ласхи, кто способен принимать компактный человеческий облик. За их спинами маячил мой товарищ Кандар — второй избранник от гор в свиту будущей императрицы Севера. И мне пора было присоединиться, иначе такое промедление будет сочтено оскорблением, но лорд Индар удержал, крепко сжав плечо:
— Верь мне, сын. И… прости.
Я не мог быть жестоким к нему. Оглянулся.
— Надеюсь, причина достаточно серьезна, чтобы я смог простить такое.
Он кивнул, благословил меня, и простились мы, несмотря ни на что, довольно мирно.
Оказалось, зря я торопился.
Принцу Игиниру было не до меня: он с ходу разругался с первым советником, лордом Сарганом.
— Почему вы не хотите взять моих ласхов для поиска миледи Хелины? — сердито сведя брови, вопрошал он, а в его колдовских глазах плясали радужные бесы. — Я могу задержать отъезд еще на день-два. Нагоним время в пути.
— Благодарим за предложенную помощь, ваше высочество, но, поверьте, в этом нет нужды, — отбрыкивался Сарган, явно не желавший, чтобы чужак обшарил под благовидным предлогом все горы. — Мы справимся и своими силами.
— А с лордом Эстебаном почему я не могу поговорить перед отъездом?
— К моему глубочайшему сожалению, лорд очень плохо себя чувствует и передает почтительнейшие извинения в том, что внезапная болезнь помешала ему проститься с вами.
— Я знаю ваши традиции. В таких случаях вы отправляете с извинениями личного духа-опекуна. Лорд Эстебан мог пренебречь этикетом только если бы находился при смерти. Сарган, что тут у вас происходит? Не надо думать, что я слеп и глух, чтобы не заметить это столпотворение. — Он с кривой усмешкой обвел взглядом переполненный зал. — И я почувствовал ночью выплеск темной магии. Здесь, в Белых горах! Это как-то связано с исчезновением миледи Хелины?
— Ваше высочество… Простите, но напомню вам — это наши внутренние дела.
— Ничего подобного, лорд. Во-первых, от исхода противостояния Белых гор и Темной страны зависит благополучие всего мира, и моего Отечества в том числе. Во-вторых, официально миледи — мать невесты моего отца-императора. Значит, это уже мое семейное дело. Ее судьба не может меня не волновать. Так связано или нет?
— Нет, мы надеемся, что нет.
Принц почти зарычал:
— Так нет или еще только надеетесь? Могу я увидеть хотя бы мастера Таррэ? Может быть, он осведомлен больше?
— Вейриэны не отчитываются перед лордами о своих передвижениях.
— Как тут у вас все запущено, Сарган! Неужели правая рука не знает, что делает левая?
Первый советник сохранял абсолютное спокойствие:
— Ну почему же. В общих чертах Таррэ в данный момент выполняет поручение Совета и передает вам извинения в том, что…
— Мрак ночи! — вспыхнул на диво недипломатичный северянин. — Да вы издеваетесь!
— Ни в коей мере, ваше высочество…
Но тут явился сам Таррэ:
— Позвольте, я лично принесу свои извинения за опоздание, ваше высочество.
Вейриэн быстро переглянулся с Сарганом, и тот как-то странно окаменел лицом, словно все его силы ушли на сдерживание эмоций. Какую же ужасную новость беззвучно сообщил Таррэ, наверняка пользуясь речью духов?
В этот миг в моей голове прозвучал голос Рогнуса: «Диго, дух-опекун лорда Эстебана просит тебя пройти в апартаменты Совета».
И параллельно я услышал, как Таррэ говорит северянину:
— Давайте отойдем, ваше высочество, я постараюсь удовлетворить ваше любопытство… Вы не будете возражать, если советник Сарган на четверть часа отвлечет от вашего блистательного общества младшего лорда Дигеро фьерр Этьера?
Принц благосклонно кивнул, и лорд Сарган, дружески взяв меня за локоть, направился к выходу.
Едва переступив через порог зала, советник прошептал:
— С тобой хочет поговорить лорд Эстебан, но общаться он будет через дэриэна. Перенесись в приемную главы Совета. Там тебя встретят.
«Давай, Рогнус», — вздохнул я.
Выдохнул уже в другом помещении, расположенном в толще горы: солнечный свет сюда проникал через систему зеркал.
Помощники лорда Эстебана распахнули передо мной створки высокой двери, и я вошел в полутемный зал, основным убранством которого был длинный стол с двумя рядами кресел. Под сводом скупо мерцали пригашенные световые шары. Беломраморные пол и стены выглядели в таком свете темно-серыми. Очень созвучно моим горьким мыслям о Серых горах.
— Проходи сюда, Дигеро, — прозвучал откуда-то сбоку незнакомый хрипловатый голос.
Я не сразу разглядел справа полукружие эркера, где на кожаном диване, конструкцией напоминавшем шаунский, закинув ногу на ногу, сидел воплощенный дух на удивление старческого вида. Просторные черные одеяния не позволяли рассмотреть фигуру сидящего, но был он очень высок. Наискосок от него в кресле привольно развалился Яррен, едва приоткрывший глаза при моем появлении — парень явно пользовался моментом для отдыха.
На столике между ними стояли высокие кубки. Чаша для духа была закрыта крышкой, но я-то знал, что там — родниковая вода с растворенной в ней каплей человеческой крови. Знал почти с пеленок, но сегодня меня почему-то передернуло от этой мысли.
Дух, заметив мой взгляд, потер худую морщинистую щеку, улыбнулся:
