И, не откладывая дело в долгий ящик, одинокая женщина в тот же вечер вместо традиционной жареной картошки на ужин съела одно яблоко. Съела, посмотрела на себя в мутное, засиженное мухами зеркало, пожалела о потраченных деньгах и отправилась коротать ночь в холодной постели.
Проснулась она на рассвете от неприятных ощущений: что-то сильно сдавливало её грудь.
– Какая же я дура, – сквозь сон подумала Люська. – Забыла на ночь лифчик снять! – и машинально попыталась расстегнуть крючки на лямке бюстгальтера, но, к её большому удивлению, сделать она этого не смогла, так как лямка лифчика была натянута как струна и сильно впивалась в тело.
«Такое ощущение, что я по ошибке надела лифчик на три размера меньше», – подумала женщина и, пересилив лень, встала с кровати и подошла к зеркалу.
– Я ещё, наверное, сплю и вижу сон, – решила Люська, глядя на своё отражение в зеркале. – Какой хороший сон!
Какое-то время она, покачиваясь, протирала спросонья глаза и бездумно таращилась в зеркало, потом настороженно замерла и через мгновенье метнулась к настенному выключателю.
Пронизанный страхом, радостью и удивлением Люськин крик прорезал утреннюю тишину в тот самый миг, когда жёлтый электрический свет залил комнату: из мутного зеркала на Люську смотрела тридцатилетняя женщина с пронзительно голубыми глазами, гладкой кожей и аппетитной грудью третьего размера, которая явно не вмещалась в старый застиранный бюстгальтер.
Прибежавшие на крик подружки были готовы оказать Катушкиной любую помощь и, если надо, даже подставить плечо или какую-нибудь другую часть своего тела, но, увидев помолодевшую Люську, резко поменялись с ней ролями. Теперь уже отошедшей от шока Люське пришлось утешать своих постаревших на стройках коммунизма подруг и поить их настоем валерьянки.
– Не-е-е-т! – трясла головой её напарница Валька Портянкина, прославившаяся тем, что в молодые годы не пропускала на стройке ни одного нового мужика, включая командировочных. – Не-е-е-т! Этого быть просто не может! Ты же меня, подруга, на восемь месяцев старше, а выглядишь…! Нет! – продолжала трясти головой любительница случайных половых контактов. – Это мы вчера, наверное, палёной водкой «траванулись», вот нам спьяну всякая чертовщина и мерещится!
– Ты, Люся, наверное, все деньги, что на старость откладывала, на пластического хирурга потратила, – зло пошутила крановщица Лиза Чайкина – женщина одинокая, желчная и завистливая.
– Старость подождёт, – парировала помолодевшая Люська. – А сбережений моих разве что на зубной протез хватит.
– И всё же, Людмила, признайся, в чём твой секрет? – спросила напрямую бригадир Тамара Горохова.
– Да нет у меня никакого секрета, – вздохнула Люська и протянула бригадиру листок с инструкцией по употреблению (внутрь) молодильных яблок.
– А ты подруга, случаем, не врёшь? – прищурившись, недоверчиво спросила маляр Настя Найдёнова, прозванная в бригаде Лисой за рыжий цвет волос и врождённую хитрость.
– Ты по себе не ровняй! – парировала Люся и показала картонную коробку. – Видите? Одного яблока не хватает!
– Если ты с одного яблока так похорошела, то что же с тобой после трёх яблок будет? – задалась вопросом Горохова. – Может и нам, девочки, на яблочную диету перейти?
Ровно через три дня на «объекте» возле входа в «Дом одиноких сердец» возник переполох, который привлёк внимание не только доктора Устименко, но даже начальника службы безопасности Малюту Скуратова.
– Ты, Лекарь, что-нибудь понимаешь? – спрашивал Малюта главврача, указывая на бригаду Тамары Гороховой, находившуюся в плотном окружении любопытствующих.
– Я не совсем уверен в своём диагнозе, – дипломатично ответил главврач, – но мне кажется, что имеет место групповой приём лекарственных средств, не прошедших полное апробирование и, вероятней всего, произведённых без надлежащего контроля Минздрава. Короче говоря – контрафакт!
– Ты это сейчас с кем гуторил? – недовольно переспросил Скуратов.
– Простите, – улыбнулся Устименко. – Я хотел сказать, что члены бригады Тамары Гороховой, включая самого бригадира, находятся под воздействием неизвестного нам лекарства или какого-то зелья, последствия которого неизвестны.
– Чего же тут неизвестного? – пробормотал Малюта. – Результат вон, как говорится, на лицо! Омолодились, туды их в качель!
– Вот это меня как раз и настораживает, – задумчиво произнёс доктор и направился в центр круга, где словно на витрине, в своих лучших платьях, стояли и улыбались хорошенькие молодые женщины. Все члены бригады помолодели минимум лет на десять, а Люся Катушкина, которая к этому времени съела уже второе яблоко, являла собой образчик женской красоты и молодости.
– Как Вы себя чувствуете? – спросил её Устименко, заглядывая ей в глаза.
– Хорошо чувствую, – почти пропела Люська, продолжая улыбаться.
– Что-то мне не нравится ваш, девушка, взгляд, – честно признался доктор. – Какой-то он у Вас отсутствующий. Вы меня видите?
– Вижу, – равнодушно ответила Катушкина и без стеснения стала ковырять в носу пальцем.
– А Вы меня помните?
– Не-а! – улыбнулась Люська и вытерла палец о подол своего платья.
– Какое сегодня число? – не отставал от неё Устименко. – Назовите сегодняшнее число!
– Не-а! – продолжала глупо улыбаться молодая девушка. – Не назову!
– Почему не назовёте?
– А не помню я! – засмеялась штукатурщица с двадцатилетним стажем, и как маленькая девочка, напевая детскую песенку, закружилась в танце.
– Хорошо-то как! Голова пустая, лёгкая! – кричала счастливая Люська.
– Вы можете назвать своё имя? – схватив девушку за плечи, почти прокричал ей в лицо Устименко.
– Не помню! Ничего не помню! – заливаясь счастливым смехом, ответила Катушкина.
– А чему Вы тогда радуетесь?
– А с чего мне плакать? – резонно поинтересовалась Люська.
– Отстаньте Вы от неё, – приятным грудным голосом произнесла хорошенькая брюнетка с лукавым взглядом и откровенным декольте, которое не столько скрывало, сколько подчёркивало наличие у молодой женщины шикарного бюста.
– Пойдёмте, доктор, лучше со мной, – произнесла она с придыханием, и Устименко с трудом, но всё-таки узнал в соблазнительнице Валентину Портянкину. – Я Вам, доктор, всё-всё объясню и даже кое-что покажу!
– Вы принимали сегодня какую-нибудь настойку, зелье, лекарственный порошок? – перебил Валентину доктор.
– Порошок, порошок, дай приму на посошок! – пропела Люська и снова закружилась в танце.
– Ну, допустим, принимали, – с приятной хрипотцой произнесла рыжеволосая красотка, отдалённо напоминающая маляршу Найдёнову. – А тебе, Лекарь, что, завидно?
– Яблоки мы ели, – пояснила Тамара Горохова и тряхнула копной русых волос. – Яблоки! А Люська всё-таки права! – засмеялась она. – У меня на душе так хорошо давно уже не было! Вот только не могу вспомнить что-то… – наморщила она лоб. – Я сегодня что-то должна была сделать, а что именно – не помню!
