Исключением из правил являлись гнев и ненависть – вечные спутники его вечной жизни. Ненависть являлась генератором его смертельных идей, а гнев ко всему живому – неисчерпаемым источником магической силы.
«До чего же эти людишки мелочны в своих желаниях и по жизни суетливы, – думал он, глядя из окна своего нового кабинета на испуганно мечущихся под его взглядом рабочих. – Им жить-то всего ничего, а чего-то там суетятся, чего-то планируют, чего-то пытаются от жизни урвать. Одно слово – мошки!»
– К Вам посетитель! – голосом секретаря произнёс интерком. – Прикажите впустить?
– Запускай! – процедил сквозь зубы Иннокентий и, сев в кресло, провернулся на нём вокруг оси три раза. Когда кружение прекратилось, то в кресле сидел худощавый мужчина примерно сорока лет, в тёмном деловом костюме, лишь отдалённо напоминающий Кощея. Его можно было принять за менеджера средней руки, если бы не хрустальный медальон на груди, указывающий на то, что хозяином этого кабинета является не просто чиновник, а чиновник всемогущий, и к тому же бессмертный, как и созданная людьми сама бюрократическая система.
Посетителем оказалась худощавая невысокая женщина с подвижными карими глазами и едва заметной бородавкой на левой щеке.
– Эльза Гольденфедер, – коротко, по-деловому, представилась она, чуть склонив аккуратно причёсанную головку. – Представитель немецкой фирмы «Buterbrot-Benz».
– Прошу, – сухо бросил Иннокентий и кивком указал на кресло. – Может, проясните ситуацию, а то я что-то не слышал о такой фирме.
Посетительница удобно уселась в кожаное кресло и, не стесняясь Иннокентия, поддёрнув юбку, забросила ногу на ногу. Бессмертных чуть-чуть скривил губы: этот приём мог подействовать на кого угодно, но только не на него.
– Очень жаль, что такой крупный руководитель, как Вы, герр Бессмертных не знакомы с деятельностью нашей фирмы. – чувственно произнесла фрау Гольденфедер и попыталась заглянуть в выцветшие от времени глаза самопровозглашённого директора. – Для начала я бы хотела провести с Вами предварительные консультации на предмет долговременного сотрудничества наших фирм, – с еле уловимым акцентом произнесла деловая женщина и на мгновенье коснулась розовым язычком верхней губы.
– Сотрудничество, в какой области? – уточнил Иннокентий и подпёр подбородок кулаком.
– Фирма «Buterbrot-Benz» является крупнейшим в Европе владельцем ресторанов так называемого «быстрого питания».
– Иными словами – фастфуд, – усмехнулся директор.
– Можно сказать и так, – согласилась фрау Гольденфедер, – но это американское название, а мы пытаемся «застолбить» рынок европейским брендом.
– Повторяю ещё раз: фирмы «Buterbrot-Benz» не существует, а следовательно, ни о каком ведении дел не может быть и речи.
– Вы ошибаетесь, герр Бессмертных! – эмоционально воскликнула фрау Гольденфедер. – Неужели Вы сами не понимаете, что я не могу принять от Вас отказа? Ваш развлекательный центр сейчас во всей Московской области самый лакомый кусочек, – почти промурлыкала посетительница и с кошачьей грацией изогнула спину. – Поршу прощения, я пройдусь по вашему кабинету, – томно произнесла госпожа Эльза. – Когда я нахожусь в одном положении, у меня начинает болеть спина – старая травма, которую я заработала в юности при падении с лошади во время конной прогулки с наследником одной очень крупной корпорации.
– Вы упали с лошади, пытаясь догнать богатого наследника? – язвительно поинтересовался Иннокентий. – Надеюсь, ему повезло, и он, перейдя на полный аллюр, ушёл от вашего преследования.
– Какой Вы право… колючий! – надула губки женщина. – Ну да я не сержусь на Вас, – промурлыкала она и, зайдя со спины, вроде бы невзначай коснулась его груди. – Я верю, что в вашей груди бьётся сердце настоящего рыцаря! – с придыханием произнесла она и коснулась его второй рукой.
– Прекратите паясничать! – взвился Бессмертных: прикосновение живого человека ему были крайне неприятны. – Вы ведёте себя фамильярно! Представители крупных торговых фирм себя так не ведут.
– Означает ли это, что подписание договора о намерениях откладывается? – ничуть не смутившись, уточнила фрау Гольденфедер.
– Боюсь, что у Вас и вашей фирмы нет ни единого шанса, – подвёл итог директор и, давая понять, что аудиенция окончена, встал из кресла.
– Очень жаль! – потупила глазки посетительница. – До свидания, герр Бессмертных.
– Прощайте, – холодно произнёс Кощей и вставил в левый глаз вместо монокля хрустальный медальон.
Белая искорка ударила в спину женщине как раз в тот момент, когда она повернулась, чтобы выйти из кабинета, отчего на её окаменевшем лице застыло выражение лёгкого удивления. Иннокентий похлопал себя по карманам и понял, что бумажник исчез.
– Я никогда не ошибаюсь, – назидательным тоном произнёс он, глядя в лицо статуи, после чего вызвал секретаршу. – Утром я хочу видеть эту каменную бабу на алее в череде истуканов, а на постаменте должна быть надпись «Уходящая натура»! – приказал он бледной от страха Джульетте. – Поняла?
– Поняла, но боюсь, что к утру не успеем, – пролепетала девушка. – Резчиков по камню у нас в штате нет.
– Если не успеешь – встанешь рядом с ней! – процедил сквозь зубы Кощей и, обернувшись чёрной птицей, вылетел из кабинета в открытое окно.
Глава 10
«Апокалипсис» наших дней
Утром Лев Гуров и майор Пронин стояли возле новой статуи на «Аллее Непокорённых» и настроение у обоих сыщиков было мерзопакостным.
– Не кори себя, – наконец промолвил Гуров. – Даже у профессионалов бывают провальные операции.
– Это Софья Ивановна Блювштейн, – словно не слыша Гурова, пояснил Пронин. – Урождённая Шнейдля-Сура Соломониак, она же всем известная как Сонька Золотая Ручка. В своём криминальном ремесле она была лучшая, и ни один нормальный человек не мог заподозрить её в мошенничестве или краже.
– Иннокентий не человек, – уточнил Гуров. – В этом и была её, а значит и наша с тобой, майор, ошибка.
– Кхе-кхе! – раздалось вежливое покашливание за спинами сыщиков.
– Здравствуйте, господин Али-Баба, – не поворачиваясь, произнёс Гуров.
– Здравствуйте, Лев Иванович, салам алейкум, господин майор! А как Вы, господин полковник, догадались, что это я подошёл к вам, Вы ведь не поворачивались ко мне лицом, и никакой зеркальной поверхности перед вашим взором нет?
– Запах, милейший Али-Баба! Запах! Не знаю, каким парфюмом Вы пользуетесь, но от Вас постоянно исходит приятный пряный запах.
– Не смущайтесь, господин Али-Баба! – вступил в разговор Пронин. – У каждого человека есть свой неповторимый запах. Он – запах для каждого из нас – строго индивидуален, так же как и отпечатки наших пальцев. Жаль только, что человек со своим примитивным обонянием не ощущает этого. Однако по вашему лицу я вижу, что Вы разыскали нас с полковником не для приятной светской беседы.
