– Есть какая-то конкретная информация? – вопрошал директор.
– Если бы на неё был компромат, то она бы здесь не работала! – гнул свою линию Гуров.
– Так чем же вам она не нравится, – удивлялся директор.
– Она собеседнику в глаза не смотрит.
– И это всё?
– А разве этого мало? – удивлялся сыщик. – Если сотрудник прячет взгляд, значит, на душе у него не спокойно, значит, совесть не чиста, а это уже «железный» повод для вербовки.
– Лев Иванович, давайте не будем торопиться вешать на наших сотрудников ярлыки, – мягко осаживал главного специалиста по безопасности Али-Баба.
– А если…
– Если появятся новые факты, – перебил его директор, – тогда будем принимать меры.
Утро 15 мая выдалось солнечным и по-летнему жарким. С самого утра празднично одетые жители «объекта» в приподнятом настроении толпились возле банка, на центральной площади. На просторной вымощенной мраморными плитами площадке перед самим банком, поблёскивая на солнце начищенными инструментами, разместился выписанный из «тонкого» мира на один день симфонический оркестр «Виртуозы Зазеркалья». Сухой и длинный как жердь дирижёр, поминутно поправляя свои белоснежные манжеты, нервно прохаживался перед одетыми во фраки музыкантами.
В отделе снабжения при Высшем Совете решили не заморачиваться с подбором типажей и выдали на весь оркестр три партии образов, отчего музыканты оркестра выглядели одинаково и напоминал участников конкурса близнецов. Так, флейтисты, трубачи и кларнетисты выглядели тридцатилетними брюнетами с напомаженными причёсками «а-ля Чикаго», голубыми глазами и аккуратными тоненькими усиками над верхней губой. Скрипачи и музыканты щипковых инструментов были ярко выраженными блондинами с ослепительно белыми улыбками, а ударные являли собой немногочисленную колонию курносых рыжеволосых особей, лица которых были щедро усыпаны веснушками.
Наконец дирижёр не выдержал, остановился, нервно тряхнул седыми локонами, и, высоко вскинув руки, резко взмахнул дирижёрской палочкой. Оркестр, привычно подчиняясь команде, слаженно и громко заиграл что-то бравурное. Это была так неожиданно, что с лужаек и ближайших кустов испуганно вспорхнули воробьи и проказники любви – белокрылые амурчики.
Так под звуки бравурного марша началась праздничная программа большого семейного праздника.
В это самое время на алее Непокорённых началось торжественное открытие скульптурной группы «Вера-Надежда-Любовь». Ираклий Рикацители под аплодисменты одним рывком стащил со скульптуры белое полотнище, и на суд зрителей предстали взявшиеся за руки три удивительно красивых девушки с необыкновенно одухотворёнными лицами. В своём творческом порыве достичь совершенства, Ираклий превзошёл самого себя: каждая деталь скульптуры, каждая чёрточка на лице, так же как и вся композиция в целом, были тщательно продуманны и старательно проработаны. Рядом с Ираклием, смущаясь и краснея, находились те, кто послужил прообразом творения и вдохновения художника – тоненькая белокурая Джульетта и пышущая здоровьем бордовая от смущения Катенька Поспелова. Отсутствовала только Анфиса Козырева, так как перед самым открытием её срочно вызвали в банк, где, если верить слухам, накануне праздника Анфиса то ли по невнимательности, то ли из-за нехватки опыта, недодала клиенту банка крупную сумму.
– Хорошо-то как! – радостно произнёс Иван Дурак и от избытка чувств раскинул руки.
– Недурственно! – согласилась доктор Таня. – Первое мая напоминает, – и она кивнула на гирлянды шаров и натянутый над самым входом в банк кумачовый транспарант.
– Крепка семья – сильна держава! – вслух озвучил надпись на транспаранте Горыныч и задумчиво почесал затылок. – Интересно, а выездная торговля здесь имеется?
– Чего? – не понял Дурак.
– Я говорю: буфет где?
– А-а, буфет! – радостно подхватил Ванька. – Буфет должон быть обязательно, потому как без буфета и праздник – не праздник.
– Только попробуйте мне, как прошлый раз на День строителя, пива до одури насосаться! Собственноручно каждому из вас клизму поставлю! – предупредила Власенкова, в душе у которой неожиданно проснулось нереализованное желание заботиться о близком человеке.
– Да ладно Вам, доктор, напоминать прошлые ошибки, – поморщился Ванька. – Всё-таки сегодня праздник, выпить кружечку светлого сам начальник строительства разрешил.
– Хорошо, но только по кружечке! – смирилась Власенкова.
– Мне три кружечки! – внёс коррективу Горыныч, напоминая про свою триединую сущность.
Ответить доктор Власенкова не успела, так как оркестр резко оборвал музыку, а поднявшийся с расшатанного венского стула трубач торжественно и строго сыграл сигнал «Слушайте все». После этого двери банка раскрылись, и на подготовленную для митинга площадку вышло всё руководство «объекта».
Пожарный щит Ли отыскал как раз в тот самый момент, когда со стороны банка послышались первые аккорды духовой музыки. Как и было указано на плане, пожарный щит находился рядом с одноэтажным невзрачным зданием газораспределительной подстанции. На площадке вокруг станции не было ни души, но Ли всё равно зашёл внутрь помещения.
– А где все? – спросил он сонного дежурного.
– Ты что, парень, с Луны свалился? – недовольно пробормотал похожий на хомяка дежурный. – Сейчас все на центральной площади. Праздник у нас! – с нескрываемой иронией произнёс дежурный хомяк, явно намекая на свою нелёгкую долю. Ли посочувствовал ему и не спеша вышел из помещения станции. Ещё раз оглядевшись кругом, он зашёл за угол здания, где открыл пожарный ящик с песком и погрузил в него обе руки. Брезентовый чехол он нащупал сразу, отчего прошла ненужная нервозность и в душе появилась уверенность.
– Всё будет хорошо, – сказал он сам себе, доставая из чехла итальянский карабин «Манлихер-Каркано» с оптическим прицелом. Закинув винтовку за спину и уже не таясь, он быстрым шагом направился к пожарной каланче, которая находилась в сотне метров от газораспределительной подстанции.
Когда Ли поднялся на смотровую площадку, со стороны банка послышался звук фанфар и прозвучал пронзительный сигнал «Слушайте все!». Этот сигнал Ли знал ещё по своему пребыванию в Минске. В столице Белоруссии тоже ежегодно на 7 ноября устраивали парад, и этот сигнал означал, что на трибуну начинали подниматься высокие гости.
«Надо бы поторопиться», – мелькнула в голове мысль, но в этот момент он увидел странного субъекта, который, несмотря на тёплую погоду, был одет в меховую безрукавку, потёртые синие джинсы и рыжие с загнутыми носками сапоги.
– Ты кто? – удивился Ли.
– Я Ванька-Свист, – ответил парень и, улыбнувшись, показал вместо передних зубов две золотые фиксы.
– А где солдатик?
– Я за него, а ты я вижу, пострелять собрался?
– А ты что, против?
– Против! Короче – оружие в сторону, а сам лицом в пол и без глупостей!
