– Леф Ифанович! – тревожно и в то же время невнятно зашуршала рация. – Это я – Шоловей!
– Слушаю тебя!
– Упустил я его, Леф Ифанович! – заныла рация. – Упустил я стрелка!
«И ты тоже!» – захотелось крикнуть Гурову, но он сдержался. – Коротко доложи, как всё было.
– Перехитрил он меня, Леф Ифанович! Сначала в зубы дал, а потом и совсем отключил.
– Как это отключил?
– Обыкнофенно – прикладом.
– Ну, Вы тут разбирайтесь, а я пойду! – вклинилась в разговор Паскуда.
– Куда Вы пойдёте? – недовольно поморщился сыщик. – Мне ещё Вас подробнейшим образом допросить надо.
– Это за Вас сделает моё начальство. Протокол допроса и копию моей объяснительной записки получите по факсу, если, конечно, моё начальство позволит! – и с этими словами рыжеволосый офицер службы безопасности скрылась за дверями ближайшего кабинета, на табличке которого был нарисован представительный мужчина в шляпе.
– Чего это её в мужской туалет понесло? – удивился Гуров, и, не прекращая слушать по рации шепелявый доклад Соловья-Разбойника, последовал за ней. К его большому удивлению, в туалете никого не оказалось.
– Ты можешь хотя бы приблизительно сказать, куда скрылся стрелок? – перебил Соловья полковник, поочерёдно открывая двери пустых туалетных кабинок.
– Могу, – прошелестела рация.
– Ну и куда же?
– Да он здесь, на вышке, рядом со мной.
– Как на вышке? Повтори, я что-то тебя не понял.
– На вышке! – ответила рация. – Лежит рядом со мной и в голове у него лишняя дырка, предполагаю, что от пули. Правого глаза нет, и весь затылок вынесло!
– Оставайся на месте, я скоро буду! – прорычал Гуров и отключил связь.
На душе у сыщика было мерзопакостно: его переиграли по всем статьям – террористка мертва, и киллер, который её убрал тоже мёртв!
– Надёжно подстраховались! – скрипнул зубами полковник. – Бей своих, чтоб чужие боялись! Наглядно и страшно! Чувствуется рука профессионала.
Праздник был испорчен окончательно, и перепуганные жители «объекта» попрятались в квартирах. Все пребывали в неподдельном унынии, и лишь только одна Лолита Хмелевская – режиссёр несостоявшегося праздника, светилась от счастья.
– Вы даже не представляете, что это для меня значит! – сказала она Гурову перед отъездом в Москву.
– Не представляю, – буркнул в ответ расстроенный сыщик, которому выпала роль провожатого.
– Завтра вся Москва будет говорить, что Хмелевская сделала праздник в стиле «лихих 90-х».
– Но ведь это, же неправда! – вяло возразил Лев Иванович. – Были жертвы…
– А-а, бросьте, полковник! – перебила его брюнетка и, щёлкнув зажигалкой, прикурила тонкую сигарету. – Вы же офицер, а ведёте себя, как юная курсистка. Кто будет разбираться в таких мелочах? Все сочтут, что это заранее прописанный сценарный ход. Ну, я побежала! Чао!
Избавившись от экзальтированной особы, Лев Иванович обречённо подбрёл в сторону резиденции начальника строительства. Романов собирал экстренное совещание, и ничего, кроме публичной порки, от этого собрания опростоволосившийся сыщик не ждал.
Когда он вошёл в кабинет начальника строительства, все уже были в сборе. По правую руку от Романова сидели новый референт Алексашка Меньшиков, верный слуга и опричник Малюта Скуратов, а также знаменитый чернокнижник и специалист по магическим технологиям Яков Брюс. По левую руку от начальника строительства, потупив взгляд, вжимались в кресла думный дьяк Никита Зотов, майор Пронин, директор банка Али Баба и сильно перебинтованный Соловей-Разбойник.
– А вот и он – герой дня! – приподнявшись из кресла, ехидным тоном произнёс Романов. – Ну, друг сердешный, поведай мне, как ты сам себя перехитрил!
Гурову было так стыдно, что впору под пол провалиться.
– Чего молчишь, полковник? Аль память отшибло?
– Пётр Алексеевич! – поднялся с места Пронин. – Разработкой плана операции занимался я лично, а Лев Иванович только курировал мои действия.
– Ты посмотри! – всплеснул руками Романов. – Никак заступник объявился? Хорошо! Вот вы оба мне сейчас за мой вселенский позор и ответите!
– Мин херц! – встрял в разговор Меньшиков. – Мин херц, да ежели посмотреть с другого бока, то не всё уж так плохо: главное, Вы, государь, живы, а что лихих людей постреляли, так туда им и дорога!
Романов недоумённо уставился на своего референта и нервно дёрнул усом:
– Не всё так плохо, говоришь? А то, что всё прошло по плану господ из «Чёрной бездны», это как считать? Всех постреляли, всех застращали!
– Государь! – поднялся Малюта Скуратов. – Как ни ряди, а Александр Демидович прав! Главное, что Вы живы и здравствуете. А то, что всех застращали, так это пустое! Через день-два забудется. По сравнению с первым Азовским походом, это вообще мелочь!
– Но-но! – погрозил Романов. – Ты того… не забывайся. Азов мне припомнил!
– Пётр Алексеевич! – поддержал Малюту чернокнижник Брюс. – Ведь задумка была неплохая! Толковая задумка была! Мы на создание ложных целей, то бишь фантомов, магической энергии не пожалели, и злодеи на эту туфту повелись, как воробьи на мякину.
– Ещё не всё проиграно, – тусклым голосом произнёс Гуров, и все присутствующие одновременно повернулись в его сторону. – Если повезёт, то последнее слово в этой истории будет за нами.
– Поясни! – потребовал Пётр.
– С превеликим удовольствием, – выдохнул сыщик и сразу как-то весь преобразился. Теперь перед собранием стоял не проштрафившийся чиновник, а хитрый и опытный оперативник.
– Вы правы: два стрелка мертвы, – подытожил сыщик, – но был ещё и третий!
– Третий? – подался вперёд Брюс. – А ведь прав полковник! Кто-то же наёмника на вышке уложил.
– Кстати, личности убитых злодеев установили? – снова подал голос Романов.
– Установили, – привстал с места Пронин. – Точнее, личины, под которыми они действовали: женщина – это печально известная Фаина Каплан. При ней нашли пистолет, с которым она на Ленина покушалась. Вот он – «браунинг» образца 1900 года! – и майор потряс целлофановым пакетом, на дне которого покоился короткоствольный пистолет.
– А мужчина? – нетерпеливо поинтересовался Меньшиков.
– Застреленный на пожарной каланче мужчина оказался Ли Харви Освальдом.
– И стрелял он из той же винтовки, из которой покушался на Джона Кеннеди, – добавил Гуров.
– Привычка – вторая натура, – пробормотал Никита Зотов и вновь опустил глаза.
– И что же мы в итоге имеем? – недовольно произнёс Романов.
– Мы имеем подозреваемого, вернее подозреваемую, – уверенно произнёс Гуров.
