– Я вынужден повториться, – смиренно произнёс Иван Иванович и немного ослабил узел галстука. – Видите ли, я не просто рекламирую ту или иную услугу. Рекламируя какое-либо правило, услугу, нормы безопасности или политические реформы, я на профессиональном уровне глубоко изучаю данную тему. Так, например, когда я рекламировал в конце сороковых годов прошлого века зимнее женское бельё, я скрупулёзно изучил проблему цистита.
– То есть, можно сказать, что Вы достаточно углубились в эту тему, с нескрываемым сарказмом произнёс Романов.
– Можно сказать и так, – легко согласился Иванов, искоса наблюдая за вошедшей в кабинет секретарём, которая принесла папку с утренней почтой и, став невольной свидетельницей последней части диалога, покраснела и поспешно покинула кабинет. – Я подробно изучил причины данного заболевания, его характерные признаки, методику лечения, и самое главное – профилактику цистита.
– Зачем?
– Всё это позволило мне внести существенные изменения в содержание плаката и его речитатив. Помните?
– Нет! – замотал головой Пётр. – Не помню!
– Ну как же? – расстроился Иван Иванович. – По всей стране висели плакаты с моим лицом на фоне фабрики «Москвошвея» и моими рекомендациями: «Товарищ! Надёжно здоровье жены сохрани! Скорее рейтузы с начёсом купи»! Ну, как Вам?
– Никак! – поморщился Пётр. – Вам-то что у нас надо? Мои сотрудницы циститом не страдают, руки перед едой моют поголовно, и дорогу все как один переходят только на крас… тьфу ты! Исключительно на зелёный свет светофора.
– Эх, если бы всё было так хорошо, – вздохнул Иван Иванович, – то я бы со спокойной душой ушёл на пенсию. Коль пенсия накопительная, то старость тогда исключительная!
– Прекратите говорить лозунгами, – повысил голос начальник строительства. – Вы можете коротко и по существу пояснить, зачем Высший Совет направил Вас на «объект»?
– С превеликим удовольствием! У вас на «объекте» готовится к открытию квартал кладоискателей…
– Ну, до открытия ещё далеко! – перебил эксперта Романов.
– И, тем не менее, ваши специалисты уже закончили программу «Клад батьки Махно». Высший Совет поручил мне протестировать эту программу…
– Мы не направляли эту программу на проверку! – перебил его Пётр. – Наша последняя разработка «Квартал кладоискателей» ещё не закончен! Поэтому ни о какой сдаче её на проверку речи быть не может.
– Когда закончите, то будет уже поздно, да и накладно что-либо исправлять, – с видом знатока парировал Иванов. – А что касается проверки, то Высший Совет не нуждается в согласии исполнителей на проведение контрольных проверок, на то он и Высший! – и Иванов с торжественным видом ткнул указательным пальцем в потолок. – Так вот я лично протестировал программу «Клад батьки Махно» …
– Надеюсь, накануне тестирования Вы глубоко погрузились в тему? – с недоброй усмешкой перебил консультанта Пётр.
– Достаточно глубоко, Пётр Алексеевич, чтобы сделать экспертное заключение.
– И каков будет ваш вердикт?
– Отрицательный.
– Позвольте полюбопытствовать, почему?
– Программа перегружена грубым натурализмом. В ней слишком много крови, убийств… слишком много неоправданного насилия и никакой романтики приключений! Вспомните хотя бы программу «Дети капитана Гранта»! В ней тоже есть место смертельным опасностям, сражениям с пиратами, дикарями и всякими другими отрицательными героями, но при этом она остаётся светлой, лёгкой для восприятия и насыщенной романтическими приключениями. А что мы имеем в вашей последней разработке? Кровавую мясорубку на просторах выжженного солнцем Гуляй-Поля, золотые слитки в могилах с мертвецами и одуревших от крови и самогонки махновцев? Так?
– Так, – согласился Романов и впервые посмотрел на Иванова с интересом. – А Вы, оказывается, не только натурщик для старых рекламных плакатов! Вы ещё у нас и аналитик!
– Не у Вас, господин Романов, а при Высшем совете, и не аналитик, а консультант-эксперт широкого профиля.
– Ваша фамилия случаем не Огурцов?
– Вы, Пётр Алексеевич, можете ёрничать, сколько Вам будет угодно, но без моего положительного заключения Высший Совет разрешения на запуск программы «Клад батьки Махно» не даст.
– И что же прикажете мне делать? Закрыть весь квартал кладоискателей?
– Зачем же так категорично? Я приду к Вам ровно через тринадцать дней…
– Почему через тринадцать, а не через десять или пятнадцать?
– Таково решение Высшего Совета. Надеюсь, за это время Вы и ваши специалисты успеете откорректировать эту… оголтелую махновщину.
– А если не успеем?
– Если не успеете, то будем решать вопрос о вашем соответствии занимаемой должности.
– Слушай, ты! Как там тебя? – прорычал Романов, и уголок его рта стал подёргиваться в нервном тике. – Ты давно из окна не вылетал?
– Тринадцать дней! Тринадцать! – бесцветным тоном произнёс Иванов и, проигнорировав угрозу физического насилия, скрылся за дверью.
* * *
Совещание проходило при закрытых дверях, узким кругом. Присутствовали только самые доверенные лица: Малюта Скуратов, секретарь-референт Алексашка Меньшиков, думный дьяк Никита Зотов, специалист по магическим технологиям Яков Брюс и семейная пара компьютерных гениев – разработчиков программы «Клад батьки Махно», Василиса и Иван Премудрые. Впрочем, компьютерщиков по именам уже давно никто не называл, за ними прочно закрепились прозвища – Спанч и Флэшка.
Алексашка Меньшиков был в курсе визита представителя Высшего Совета, поэтому Романов поручил ему довести до участников совещание суть проблемы. Меньшиков говорил коротко, по существу и без прикрас.
– Что будем делать, господа специалисты? – задал риторический вопрос Романов.
– Позволь, государь! – подал голос Яков Брюс. Романов молча кивнул, и специалист по магическим технологиям, выдержав небольшую паузу, продолжил: – Я так своим умишкой кумекаю, что, хотим мы этого или нет, но программу придётся переделывать. Вопрос в том, как именно переделать, чем её наполнить, какова будет её новая концепция?
– Плетью обуха не перешибёшь, – подал голос Малюта Скуратов. – Придётся покориться Высшему Совету, иначе всем нам головы не сносить!
– Это я, Малюта, и без тебя знаю, – раздражённо перебил Скуратова начальник строительства. – Яков Вилеммович правильно толкует: нужна новая концепция программы. Какие будут предложения?
– Если мы изменим концепцию программы, – приятным грудным голосом произнесла Флешка, – то мы потеряем историческую достоверность событий.
– Мы не можем сделать из Махно романтического героя, а выжженную солнцем украинскую степь засадить голландскими тюльпанами, – вторил ей Спанч.
– А почему, собственно, не можем? – после короткого раздумья спросил Меньшиков.
