– Ты не поверишь, как права! – смеялся Сергей. – Мне самому страсти смотреть на неё до сих пор! А завтра что вы будете делать – ворошить и возить? Но это же просто, это я умею! Хочешь – приеду рано утром и помогу?
– И господь с вами, не надо! Сами управимся! – отмахивалась Варя, падая на траву и блаженно вытирая лицо рукавом рубахи. – Ничего, скоро уж Спасы пойдут, там отожнёмся, отмолотимся – и…
– …и я уеду в полк, – мрачно говорил Сергей, вертя в губах былинку. – И бог знает, когда мы с тобой увидимся снова.
Варя вздыхала, пожимала плечами. Но долго грустить оба они не умели и уже через минуту взахлёб смеялись над какой-нибудь деревенской историей, рассказанной Варей или Сергеем.
Вера, разумеется, знала о том, где пропадает по вечерам её пасынок, но не считала необходимым запрещать эти встречи. Лишь однажды, когда Сергей вернулся уже в сумерках, весь испачканный пыльцой и травяной зеленью, усталый и счастливый, мачеха осторожно заметила:
– Серж, я надеюсь, вы не употребите во зло Варино доверие к вам. Эта девушка не заслуживает дурного обращения. Также и отец её очень достойный человек и…
Сергей, как обычно, вспыхнул порохом:
– Кажется, я никогда не давал вам повода подозревать меня в… в такой пошлости! Я очень уважаю мадемуазель Зосимову и никогда в мыслях не держал…
– Ну, и очень хорошо, – торопливо перебила его Вера, слегка испуганная этим мрачным проблеском в глазах пасынка. – Завтра ведь вы снова увидитесь с ней, не так ли? Тогда я попрошу вас передать Варе эту книгу. Это пушкинские «Повести Белкина», она давно хотела их прочесть.
Книгу Сергей передал, и Варя прочла её быстро.
Две недели спустя, уже в конце августа, когда рожь убрали с полей и лесную опушку по утрам начало затягивать туманом, Сергей долго ждал девушку на их обычном месте. Сейчас, когда работы в поле сделалось меньше, Варя изредка приходила с отцовским мольбертом и кистями и подолгу набрасывала восход солнца или туманную болотистую низину. В такие минуты она не могла даже разговаривать, и Сергей терпеливо ждал, сидя на поваленном дереве и с интересом наблюдая за тем, как под кистью Вари проявляются знакомые деревья или поворот тропинки. Но в это утро Варя пришла без красок и кистей, с книгой Пушкина под мышкой, аккуратно завёрнутой в обрывок холста, бледная и, как показалось Сергею, с заплаканными глазами.
– Варенька, что случилось? – бросился к ней Тоневицкий. – Тебя кто-то обидел?
– Вовсе ничего… Читала книгу вот… расстроилась.
– Да чем же там можно расстроиться? – поразился Сергей, торопливо вспоминая, что такого душещипательного могло оказаться в коротеньких повестях. – Может быть, ты испугалась «Гробовщика»?
– Да чего же там пугаться-то… – удивлённо произнесла Варя. – Вот у нас на деревне старик есть, Егорыч, так он такие страсти рассказывать может, про чертей да нечисть всякую, что господину Пушкину, право, далеко до него станет. А вам самому что более всего понравилось?
– Что за вопрос? «Выстрел», разумеется!
– Верно, очень трогательно… Но я вот «Барышню-крестьянку» читала и… Даже в одном месте закапала книжку-то… Сил нет, как тяжко было!
Ничего не понимая, Сергей с изумлением уставился на неё. До сих пор ему не приходилось видеть Варю не только плачущей, но даже просто опечаленной. Он сел рядом с ней на мшистый ствол поваленного дерева, не сводя глаз с расстроенного лица девушки. Варя, шевеля палочкой бодрую компанию опят, вылезших из-под сгнившей коры, чуть слышно выговорила:
– Это ведь про нас с вами, Сергей Станиславович, писано… Всё как есть про нас! Даже за сердце схватило!
– Но… там же всё очень хорошо закончилось, при чём тут сердце! – недоумевал Сергей. – Они объяснились, родители были только рады…
– Так потому и хорошо, Сергей Станиславович! Крестьянка-то на самом деле барышней была, оттого всё и наладилось! А если бы нет? Если бы он и в самом деле с простой девкой всё лето в лесочке провстречался… А потом-то что?
– Как – что? – Сергей наконец начал понимать. – Но ты же помнишь… Помнишь, как отец хотел женить его на другой, грозил проклятьем, и…
– Помню. И очень даже храбро себя Берестов повёл. Отцово проклятье – шутка ли? С такими-то вещами не играют! Помню, как он к своей крестьянке писал: «Уедем, будем жить своими трудами, и бог нам в помощь!» Но вот только написать-то легко, а поди так сделай! Какими-такими трудами он жить собирался, что он умел делать-то? Через месяц-другой всё едино к батюшке бы воротился, в ноги упал и женился бы на ком велено. А крестьянке его каково бы стало? Она бы вовсе беглой крепостной оказалась, с ней-то бы что сделали? Господин Пушкин сам барин был, ему такие вещи, верно, забавными казались, а нашей-то сестре…
– Варенька, но… Но ведь тогда совсем были другие времена! – неуверенно сказал Сергей. – Сейчас не то… и я даже вообразить себе не могу, чтобы маменька на ком-то меня насильно женила! И тебя твой батюшка против воли никогда не выдаст, ты же сама говорила! И ты не крепостная! И право, лучше самой бонтонной барышни! Если бы господин Пушкин тебя увидел, он бы сам на тебе женился незамедлительно! И никакая красавица Гончарова тебя бы не затмила!
Варя грустно улыбнулась, протянула Сергею руку – и больше о сочинениях Пушкина они не разговаривали.
…Грибов на опушке оказалось столько, что они едва поместились в Варину шаль, которую хозяйка с усилием завязала узлом.
– Ну вот… Навар-то знатный будет! Ах ты, боже мой! – тут же с досадой всплеснула она руками и, забыв о грибах, кинулась к своему мольберту. – А свет-то почти ушёл! А я же батюшке обещала «Осеннее утро» закончить! Вы извините, Сергей Станиславович, я сейчас, сейчас, едину минуточку…
Сергей не спорил. Передвинув поглубже в тень, под сизые еловые ветви, узел с грибами, он сел на траву и с интересом принялся наблюдать, как под Вариной кистью проявляются полуоблетевшие берёзы и тревожный, тёмный багрянец осин. Иногда он переводил взгляд на лицо девушки, обращённое к нему в профиль, на её полуоткрытые губы, но заговаривать не решался.
– Ну вот, хоть малость успела, – удовлетворённо сказала Варя, когда блёклое солнце поднялось высоко над лесом и туман из низины исчез. – И утро не напрасно прошло… Господи! Сергей Станиславович!!! – Она вдруг всплеснула руками, уронив кисть, и повернулась к Сергею: – Батюшки святы, а что же вы тут-то сидите?! У барышни именины сегодня, к вам весь уезд съехался, а вы тут со мной время тратите?! Господи, сей же час домой поезжайте, вас маменька заругают, и перед гостями неудобно!
– Гостям и без меня есть чем заняться, – усмехнулся Сергей. – Из Москвы прибыли братья маменьки. Сейчас все соседи сидят вокруг них и впитывают новости о политике. Про меня, я уверен, там никто не вспоминает.
– Всё равно негоже так! Гости в дом – хозяин из дому! Вы ступайте, за ради Христа, и мне тоже пора…
– Варенька! – Сергей быстро встал и, подойдя, взял растерявшуюся девушку за обе руки. – Ты забыла – завтра меня уже здесь не будет, я уезжаю в полк.
