– Евгения, да или нет? – Ольга закутала мальчика, переставила рюкзак под умывальник, а кровать с Галкой выкатила в соседнюю палату.
– Они меня убьют? – Женька кивнула на окно.
– О, ни в коем случае, – зло усмехнулась Ольга. – Для них это удача, по нашему запаху выследить Вожатую. Скорее, вас окружат великой роскошью. Но превратят в замочную скважину. Такое уже случалось.
– Но вначале сдерут с нас кожу, – деловито уточнил Оракул. – А из меня набьют чучело.
Женя расправила плечи. Горбатый гигант удерживал ее в объятиях, но не грубо, а удивительно бережно. Сквозь толстый свитер девушка ощущала с двух сторон мощные толчки. Женьку почти не удивило, что у Хонси, кажется именно так его звали, колотились два сердца. После невероятного забега в будущее, ее ничего не могло удивить. Было невероятно страшно. Но хотелось петь и кувыркаться.
– Да! – решилась она. – Я готова.
И словно в голове щелкнуло. Будто сделала верный шаг в игре.
– Прошу вас, прилягте на пол, сударыня, – со стальной учтивостью, Ольга скинула с кровати матрас. Определенно, на детском утреннике она могла легко сыграть кошку.
– Есть хочу… – простонал из-под умывальника Оракул.
От его блаженной улыбки у Женьки спина покрылась мурашками. Похоже, ее ожидало очередное кино, пострашнее предыдущего.
– Оракул, скоро покушаешь досыта, – ответно улыбнулась Ольга, и потянула с головы парик.
Глава 9. Сдвиг времен
Тем же вечером в покоях отца погас Небесный глаз. Это казалось немыслимым, невозможным. Стратиг Закайя в пятый раз прочел бесполезное заклинание. Мы стояли рядом, уставшие и пыльные после сквозняка, устроенного хозяйкой ветров. Стояли, окружив антрацитовое полушарие, и ждали – преданные военачальники, чиновники Херсонеса, посланцы синклита, не изменившие присяге, жирные скотоводы, дрожавшие за свои богатства, накопленные в правление Закайи. Но ждали зря. Небесный глаз не открылся, бастион Иллирус ослеп.
– Я знаю, это козни понтифика Иоанна, – проворчал отец. – Эта скользкая тварь водит дружбу с самыми мерзкими колдунами! Наверняка моя женушка уже согрела его постель!
– Эгемон, позволю себе напомнить, что подобное уже случалось, и без вмешательства темных сил, – кашлянул табуллярий Фома. – В гражданском своде упоминаются три случая, двести пять, триста семьдесят и восемьсот лет назад. В первом случае, который вам, без сомнения, хорошо известен, погасли Небесные глаза в покоях Мертвой империи, во втором случае…
– Меня не занимают сказки, – отрубил дука Закайя. – Как мне теперь говорить со столицей? С Дамаском, с Афинами, с Иерусалимом?! Голубей посылать, или летучих мышей?
Новый куропалат Варда, командир дворцовой стражи, вломился, едва удерживая сердце в горле.
– Эгемон, на Орлином перевале стражи развели костер! Они передали – с востока летят дикие гарпии! В стае не меньше сотни, жрут все подряд! К утру будут над побережьем!
– Этого только не хватало! Петрус, ты мне докладывал, что твои люди выжгли все ульи! – стратиг ткнул пальцем в одного из офицеров.
– Клянусь, дука, до снежных хребтов не осталось ни одного!
– Гарпии покинули ульи в армянских горах, – едва слышно произнес евнух. – Эти прожорливые твари не подвластны ворожбе, их спугнуло что-то другое…
– Лучников на стены! Выпустить орлов. Поджечь масло во рвах. Варда, пошлешь вестовых к виноградарям и скотникам, дай им знать – бастион вместит всех. Но пусть не мешкают, хватают семьи, скотину, и бегут сюда.
Аристократы возмущенно запыхтели. Им вовсе не хотелось делить уютную крепость с простолюдинами. Не успели прозвучать команды, как на плечо киру Дрэкулу вспорхнула летучая мышь.
– Эгемон, море отступает от берега, – тихо доложил некромант.
– Что? Что еще случилось? О чем бормочет чернокнижник? – зашептались придворные.
Мой отец не привык проигрывать. От его команд к людям возвращалась смелость. Недаром сказано – держись своего дела, слова придут.
– Петрус, вызвать из казарм два легиона копейщиков, немедленно сюда, окружить бастион! Феофил, бери лучших коней, скачи в Херсонес, вот моя печать. Выслать почтовых птиц во все города провинции. К часу ночи собрать синклит, тащите этих жирных хряков за пятки из постелей.
Дука собрал ближний круг, прочих слуги вытеснили во двор. Меня отец не отпускал ни на миг.
– Звездочета ко мне! Варда, зарезать черного быка. Спустись к весталкам, предложи им что угодно, мне надо видеть будущее.
Едва куропалат умчался, бастион тряхнуло. На миг мне почудилось, что мы не на твердой земле, а посреди буйного моря.
– Эгемон, если это то, что я думаю, Иллирус уже не спасти, – заметил Дрэкул.
– Поведай же нам, что ты думаешь, – Андрус залпом осушил кубок с вином.
– Я думаю, что твоя благородная супруга Авдия не смогла бы погасить Небесный глаз.
– Кто тогда? Германарих?
– Думаю, столетнего осла новому шагу не научишь.
– Что случилось с морем? Твоя мышь – всего лишь пугливый зверек. Она могла испугаться отлива.
– Я вижу то, что видят ее глаза, – смиренно ответил некромант. – Море отступило на сотни локтей, рыбацкие лодки купаются в иле. Боевые дромоны, как пьяные, завалились на бока, матросы точно дети, голыми руками собирают рыб.
Андрус выругался. Привели звездочета с обоими подмастерьями, старшего хранителя времени и других ученых мужей. Пока звездочет шептался с отцом, я приветствовал его юных учеников. Эти двое были из тех немногих юношей, с которыми мне дозволялось проводить свободные часы.
– Время сдвинулось, – пугливо кося глазом на вельмож, поведал мне отрок в расшитом голубом хитоне. – Звездный крест сместился на две доли относительно небесной оси, и смещается все дальше третью ночь подряд.
– Что это может значить?
Подмастерье не успел ответить. Бастион тряхнуло вторично. Над башнями нервно заклокотали орлы.
– Эгемон, гарпии летят мимо! – доложил запыхавшийся гонец. – Но впереди огромные стаи птиц. Поднимитесь на башню.
Толкая друг друга, высокие гости ринулись следом за отцом. Андрус Закайя не забыл меня, мы первыми выбежали на смотровую площадку. Шестеро стражников салютовали возле заряженных сифонов с жидким огнем. Арбалетчики готовились натянуть тетиву боевой машины. Некормленые орлы грызли прутья клеток.
Мне хватило одного взгляда. Гарпии свернули на северо-запад, обратным клином, широко взмахивая пятнистыми крыльями. Они не охотились, до нас не доносился истошный крик, выгрызающий мозг. Чудовища, порожденные древним колдовством, бежали, спасались от неведомой опасности. Ниже и выше стаи хищников, летели тысячи, десятки тысяч птиц. Там были коршуны, степные жаворонки, ласточки, морские альбатросы, пузатые чайки и множество иных пернатых. Воздух задрожал от бесконечного шороха крыльев. Люди молчали, даже старцы, которых трудно удивить. Молчание кира Дрэкула мне показалось страшнее любых криков ужаса.
