Теперь мы можем четко сформулировать внутреннюю концептуальную связь между духовностью и наукой. Как понимать утверждение, что духовная позиция и наука развились из одной и той же нормативной идеи, из общих ценностей? Это третий из тезисов, выдвинутых мной в начале данного очерка. Теперь мы видим, что существуют два аспекта этой объединяющей нормативной позиции: первый – безусловное стремление к правде, к пониманию, а не к вере, а второй – нормативный идеал абсолютной правдивости перед собой. Последний аспект ведет происхождение от религии, от идеала безусловной правдивости перед Богом, позднее рефлексивно обращенном на себя, в стремление к правдивости перед собой. Вы помните прекрасную классическую концепцию conscientia как внутреннего знания высшего порядка, от которой в западной философии берет начало понятие как сознания, так и совести?32 Осознание – это момент, когда процесс постижения обращается на себя. Из этого внутреннего поворота воли к знанию и поисков истины на себя возникают духовность и духовная установка, а из них – интеллектуальная честность, которая является основной составляющей научного метода, самокритичного рационализма. Однако связь между духовностью и наукой не только концептуальная, но и психологическая. Интересно, что ее невозможно подделать, вынудить или заключить в рамки организации. Она представляет собой то, что Иммануил Кант в работе «Религия в границах только разума» назвал искренностью в намерении быть честным перед собой, а также «идеей морального блага в его абсолютной чистоте».
И все же, если все это верно и не существует рациональных доказательств и эмпирических свидетельств существования Бога или жизни после смерти, и если мы, будучи действительно честными перед собой, признаем, что никто из нас не знает, существует ли нечто подобное просветлению, то что остается? Может ли идеал спасения, связывающий различные духовные традиции, быть действительно секуляризован на второй стадии просветления? Или этот проект «Просвещение 2.0» – лишь романтическая иллюзия, в конечном итоге новая форма отрицания смерти? Мы можем откровенно и уверенно признать: при нынешнем состоянии дел в истории естественных наук и философии, в век нейронауки и эволюционной психологии, и в особенности – перед лицом климатических изменений, на эмоциональном уровне вовсе не просто взглянуть в лицо фактам. Очевидно, что интеллектуальная честность не дается даром, ее нелегко достичь. Что же мы можем сделать в такой ситуации? Я думаю, ответ очевиден: в том, что касается самопознания, будущее наше не определено – этот факт тоже не следует игнорировать – и мы просто не знаем, куда заведут нас внешние и внутренние процессы приобретения знаний. Этическая позиция не строго зависит от обещания успешности тех или иных действий. Даже если развитие внешнего мира все больше будет выходить из-под нашего контроля, нам следует держаться того, что я назвал «принципом самоуважения». Стремление увеличить знания – это для нас единственный вариант, если мы не желаем отказаться от достоинства и уважения друг к другу, а в особенности к себе. Самоуважение означает не только уважать нас самих как уязвимых субъектов, способных страдать, принимать на себя внутренние обязательства и брать моральную ответственность. Отказ отбросить принцип самоуважения в этот опасный переходный период истории означает еще и ценить тот факт, что мы – познающие создания, что мы способны все глубже постигать мир и себя. Вот почему следует упорствовать в эпистемической деятельности, но на обоих уровнях, а не на одном из них.
Наконец я хотел бы спросить: что остается, если картина, обрисованная мною выше, верна? Возможно ли в наше время духовное понимание себя, уважающее изменяющиеся условия и совместимое с желанием интеллектуальной честности? У меня нет заявлений, нет готовых ответов, которые можно упаковать и унести с собой. Но теперь мы, возможно, лучше понимаем исторические процессы, в которые вступили, и тот актуальный, глубинный вызов, который принес многогранный поворот в образе человека. Уже ясно, что существует несколько мостов, связывающих духовность с наукой. Большую часть их можно перейти в обе стороны. Поэтому я не исключаю, что в будущем мы откроем совершенно новые пути, ведущие от научного исследования человеческого разума к более тонким, эффективным и даже глубоким формам духовной практики. В прошлом второе развилось из первого, потому что и то и другое является видами эпистемической деятельности, направленной на получение знаний. Их общая цель – это просветление, систематическое увеличение собственной психической автономии. Существуют две основные формы эпистемической деятельности: субсимволическая и когнитивная, в тишине и в мыслях – а именно с помощью внимательности (возможно, представленной в классических традициях медитации внимательности) и на уровне критического, рационального мышления, в научной рациональности. Но следует ли вообще выбирать между этими двумя формами познания? Я думаю, что верно обратное: они могут реализоваться лишь вместе. Существует единая этика внутренней деятельности, одна нормативная идея, лежащая в основе как светских духовных практик, так и научного идеала интеллектуальной честности. Мы уже видели, что медитация развивает внутренние условия, необходимые для критического, рационального мышления. Особенно интересно отметить, что обе позиции нацелены, в конечном счете, на повышение уровня цивилизованности как социальной практики, улучшенной подходящими видами внутренних действий. Сегодня их внутреннюю связь можно намного точнее исследовать средствами современных нейро– и когнитивных наук и таким образом реализовать философский идеал самопознания в новой форме, на совершено новом уровне точности и в тончайших концептуальных деталях. Но его можно выразить и в более традиционных терминах. Опять же, существует старомодное философское понятие для способности и внутренней позиции, позволяющих человеку выполнять то, что он признает добром не только успешно, но, может быть, даже с внутренней любовью и радостью. Это старомодное слово – «добродетель». И можно сказать, что честность в данном случае – это интеллектуальная добродетель, которую можно взращивать так же, как, например, внутренние добродетели точной и чуткой внимательности или сочувствия. Все это психические способности, которые можно активно приобретать и постоянно развивать. И потому речь, возможно, идет вовсе не о новом синтезе духовности и интеллектуальной честности. Возможно, речь о том, что уже существует, – о внутреннем единстве душевных добродетелей.
Комментарии
Введение
1 Botvinick M. & Cohen J. Rubber hand “feels” touch that eyes see // Nature 391:756 (1998).
2 Lenggenhager B. et al. Video Ergo Sum: Manipulating bodily self-consciousness // Science 317:1096–99 (2007). Краткую концептуальную интерпретацию см. в Blanke O. & Metzinger T. Full-body illusions and minimal phenomenal selfhood // Trends Cog. Sci. 13(1):7–13 (2009).
3 «Транспарентность» – научный термин современной философии сознания. Только сознательные состояния могут быть транспарентными; бессознательные же в этом смысле ни «прозрачны», ни «непрозрачны». Осознаваемое представление транспарентно, если использующая его система не способна при посредстве одной интроскопии (то есть внутреннего взгляда в сознание) опознать в нем представление. Как сказал бы философ, мы видим только контент, но не носителя (то есть процесс мозга, который его представляет): для интроспекции доступны только «интенциальные характеристики». На субъективном уровне это создает ощущение непосредственого контакта с реальностью.
