Появился узкий лаз, знакомый ему. Муштак вытянул руку с фонариком, включил его, увидел лестницу, земляные стены, черную полосу внизу спереди.
Это был схрон, сделанный еще во время войны с талибами. В нем хранилось оружие отряда Табрая.
Муштак спустился по лестнице, пролез через узкий лаз в основное подземелье. По стенам полки, пирамиды, ящики, цинки. Везде оружие. Автоматы, винтовки, пулеметы, гранатометы. Отдельно лежали патроны, мины, гранаты, взрыватели, оптические прицелы.
Муштак знал, что где. Он вытащил из пирамиды СВД, взял два коробчатых магазина по десять патронов в каждом. Посмотрел на полку с прицелами и отвернулся. Эти вещицы ему не были нужны.
Хазани достал из сумки холст, веревку, обмотал снайперскую винтовку, завязал. Магазины он положил в карман и перешел к противоположному стеллажу.
Там находились гранатометы и выстрелы к ним. РПГ-7 слишком громоздкий. Муштак выбрал два РПГ-18 «Муха». Оба в отличном состоянии, в походном положении. Он уложил одноразовые гранатометы в сумку, поднялся, и в глаза ему ударил свет фонаря.
Муштак схватился за кинжал и услышал знакомый голос:
– Не надо!
Это был Табрай.
– Амир, ты следил за мной?
– Нет, я просто знал, что ты придешь сюда.
– Откуда?
– Ты сказал, будто что-то задумал. Я узнаю об этом совсем скоро. О том, что последует дальше, догадаться было не сложно. – Табрай опустил луч фонаря и спросил: – Значит, решил мстить?
– А ты останешься безразличным к тому, что убили твоего правнука?
– Нет. Но вот так пороть горячку не следует.
– Я не порю горячку. В сердце моем боль, в душе страдания, но в голове холод. Я пришел сюда, чтобы взять оружие и перенести его в другое, доступное место.
– Доступное для кого?
– Я не понимаю тебя.
Табрай вздохнул и сказал:
– Если новый схрон будет доступен для тебя, то таким же он станет и для других. Надеюсь, ты не думаешь, что Национальный директорат безопасности не имеет в кишлаке своего осведомителя, который смотрит за всеми и докладывает об этом своим хозяевам в Кабуле?
– Я допускаю это, но не вижу, кто может быть продажным псом.
– Скажу. Это Абдурахман Зияк.
– Который владеет самой большой отарой?
– Он самый.
– Откуда ты знаешь о том, что Абдурахман работает на НДБ?
– Я не рассказывал тебе, что когда-то, еще в восьмидесятые, воевал вместе с неким Мохаммадом Даяром. Хороший и сильный был воин, настоящий командир.
– Был? Значит, он погиб?
– Нет, живет и здравствует в Багаре.
Муштак посмотрел на тестя и спросил:
– При чем здесь твой старый друг и осведомитель НДБ?
– Давай поговорим наверху. Здесь не слишком удобно, да и долго держать открытым вход в схрон не стоит.
– Хоп. Давай наверху.
Табрай и Муштак с оружием поднялись наверх. Закрыли крышку, расправили траву, прошли к деревьям, там присели на бревно и закурили.
– При чем, спрашиваешь, мой старый друг и Абдурахман Зияк.
– Да.
– У Мохаммада есть сын Гани. Он майор НДБ.
– Вот как? Это уже интересно.
– Зияк часто ездит в Кабул, продает мясо, шерсть. Он сам пришел в директорат и предложил свои услуги. Ведь за это неплохо платят, а он человек алчный.
– Сволочь он, а не человек.
– Не знаю, смогло бы существовать человечество, если бы все люди были хорошими, достойными, честными, справедливыми. Думаю, нет, но ладно. В общем, майор Гани Даяр руководит тем самым отделом, где числятся осведомители со всего нашего района. В том числе и Зияк. К Даяру стекается вся информация от доносчика. Потом майор кое-что сообщает мне по сотовой связи.
– Понятно, но стукач ничего не узнает, ни об этом схроне, ни о месте, где я спрячу оружие.
– Почему ты так уверен в этом?
– Я спрячу оружие на кладбище. Туда никто не сунется.
– На кладбище? Но это нельзя!
Муштак затушил окурок, положил его в карман, взглянул на Табрая.
– А убивать наших детей можно?
– Как бы ни горько было это признавать, но в беде виноваты сами дети.
– Нет! Виноваты американцы. Мы уже говорили об этом, и я останусь при своем мнении.
– Ладно. На кладбище даже янки действительно не станут искать оружие. Но как ты думаешь отомстить? У тебя есть план?
– Ты же знаешь, я профессиональный военный. Для того чтобы выработать план действий, необходимо оценить обстановку и принять решение. Но общие соображения у меня уже есть. Я хочу устроить засаду на американский патруль у холмов. Именно там, где был убит наш Саид.
– Но это сразу же подскажет американцам, что против них действовали жители Маргина, – заявил Табрай.
– А вот это спорно. Посуди сам. Для чего местным жителям нападать на американскую колонну именно там, где произошла трагедия с мальчишками, по сути, выдавать себя с головой? Маршрут патрулирования американских боевых групп составляет более шестидесяти километров и проходит через четыре кишлака. Нельзя отбросить и вариант, что нападение на колонну совершено группой талибов, которые в последнее время вновь стали появляться в центральных и северных провинциях. К тому же атаку на патруль я проведу один. Мое отсутствие в кишлаке в этот момент можно легко скрыть. Мои работники меня не выдадут. Скажут, что я мастерскую не оставлял. Но, повторяю, это предварительные наметки. Окончательное решение я приму на месте. Для этого сегодня же ночью выйду на холмы. К рассвету буду уже дома. И вот еще что. Если НДБ имеет своего стукача в селении, то его можно использовать для дезинформации.
Табрай тоже затушил окурок и опустил в карман. Мужчины знали, что здесь нельзя было оставлять никаких следов.
– Неплохая идея, – сказал Амир. – Если ты сумеешь обвести Абдурахмана вокруг пальца, то у него просто не будет информации, подтверждающей участие местных жителей в нападении. Напротив, он сбросит в Кабул данные, опровергающие это. – Табрай впервые за последние сутки улыбнулся и продолжил: – Сделать это не так сложно. Насколько я знаю, у него вчера вышел из строя «ЗИЛ», на котором он возил баранов в Кабул. А к кому он обратится за помощью в ремонте? К тебе, потому как больше не к кому. Ты обманешь его. Всех наших родственников-мужчин мы буквально выставим на глаза этому предателю. Он увидит, что наша семья на момент нападения будет в кишлаке. – Табрай чуть помолчал. – Но тебе потребуется напарник. Не спорь. Атаковать одновременно два «хамви» ты не сможешь. Произвести пару пусков из «Мухи» не сложно. Но если одна из гранат не попадет в цель, тебе конец. А с тобой и всем нам.
