Единственным малюсеньким плюсом в этой истории стало количество желающих дружить со мной. Я перезнакомился почти со всеми курсами, даже Элиза, чувства к которой почти угасли, благосклонно стала здороваться со мной, раздувая из тлеющих в моей душе углей костер. Я снова начал ходить в те места, где она была, и издали наблюдать за ее красивым профилем и фигурой. После нескольких ночей с Люси я теперь точно знал, чего хочу от девушек, но даже в мыслях не мог представить себе отношения с Элизой в таком ключе – я и мечтать боялся заниматься любовью с таким ангелом. Мне казалось, что, если я только прикоснусь к ней, она просто сгорит от возмущения и оскорбления своей чистоты.
Вот так и продолжился мой второй год обучения – с пламенными чувствами к девушке, которой я не мог подарить ничего, кроме своих чувств.
Колокол у изголовья кровати привычно зазвонил, и я нехотя заворочался.
«Почему преступления не совершаются днем?» – эта мысль не давала мне покоя.
Чаще всего вызовы совершались либо ночью, либо рано утром, и почти все они были связаны с убийствами. Обследования трупов, если их обнаруживали значительно позже убийства, или утопленников происходили днем, но вот ночные визиты полицейских всегда вызывали у меня тревогу. Это был либо Кукольник, либо другой свежий труп.
– Кукольник вернулся. – Хмурый сержант рядом с фургоном разбил мои надежды на спокойную ночь.
– Далеко? – Я поежился от ночного ветра, а туман заползал всюду, напитывая одежду промозглой сыростью.
– Здесь, рядом, практически впритык к территории ремесленников, на Бурр-стрит.
Ехали мы молча, каждый думал о своем. Сержант, видимо, переживал о начале новой серии убийств, а я думал, что опять не высплюсь и на занятия приду полусонный.
В ночное время зевак, стоящих возле ограждения, почти не бывало. Только вездесущий репортер «Дейли Телеграф» со странной фамилией Венцелофф, который по неизвестной всем причине чаще всех первым прибывал на место очередного преступления Кукольника. Его даже один раз задержали, подозревая, что он является убийцей, но фактов, изобличающих его, так и не было найдено, а потом у него нашлись свидетели, видевшие его совершенно в другом месте в примерное время убийства.
– Мистер ван Дир, – поздоровался со мной Венцелофф, но я его проигнорировал. Хоть мы и часто виделись, но инспектор строго меня предупредил ни с кем не общаться по деталям дела, а уж тем более не посвящать в них прессу.
В этот раз знакомая до боли конструкция стояла внутри дома.
– Хоть ночь и недобрая, но приветствую тебя, Рэдж. – Я пожал протянутую руку инспектора, который хмуро стоял внутри дома, на колченогом столе покоился результат работы Кукольника.
Я достал из кармана свой драгоценный камень и прислонил к глазу, как много раз делал в колледже, показывая паинит знакомым и друзьям. Поле зрения послушно разъехалось, и я увидел полную сил и жизни душу инспектора и высушенную до одной трети душу сержанта. Похоже, с той поры, когда я смотрел на них, ничего не поменялось. Только в этот раз, помня негативную реакцию сержанта, я промолчал.
Я подошел ближе. Мертвая голова не пугала меня, как раньше. Останки девушки были полностью иссушены, но вот кишки, размотанные под столом, привлекли мое внимание. Раньше с помощью старого камня я не улавливал разницы между ними и другими останками жертвы. Были случаи, когда мне казалось, что я вижу ворсинки души, но сколько я ни присматривался, найти подтверждения своему предчувствию не мог.
С новым камнем я четко и ясно увидел несколько ворсинок души на кишках, хоть их и было очень мало, но все были темно-зеленого цвета. Было такое впечатление, что это неповрежденная душа.
– Инспектор, – позвал я, и тот, встрепенувшись, подошел ближе.
– Помните, вы просили говорить обо всем необычном в деле Кукольника, что я замечу, даже о самой малости?
– Конечно. Что ты увидел?! – Он весь подобрался и стал похож на охотничьего пса.
– Душа на кишках более насыщенного цвета, чем должна быть… – Я помедлил, чтобы перевести терминологию ремесленников на простой язык. – Такое впечатление, что это принадлежит не жертве. Такого просто не должно быть, что руки, ноги и голова не имеют совершенно ничего, а органы жертвы имеют ворсинки души такого насыщенного цвета.
– У нас что, две жертвы? – не понял он. – Такого быть не может, он не убивает сразу по две девушки, иначе бы мы находили и другие останки.
– Я лишь говорю то, что вижу, – пожал плечами я. – Если бы у меня был под рукой аниматрон, я бы смог выделить остатки эссенции и передать вам.
– А ты разве сам не можешь это сделать? – удивился он.
– К сожалению, это могут делать только антианиманты. – Я пожал плечами.
Я подошел к разбросанным внутренностям и, присев, брезгливо дотронулся до них.
– Обычные ремесленники вроде меня могут это делать только с помощью прибора, пропуская душу через себя в приемник.
Едва я договорил, как неожиданно для самого себя ощутил небольшой прилив сил, и голова прояснилась. Не понимая, что произошло, я достал камень и посмотрел на внутренности, к которым прикоснулся. Они были абсолютно пусты, без малейшего намека на ворсинки души, которая держалась на них еще минуту назад.
– Эй?! Парень?! – Голос инспектора вывел меня из ступора. – Что произошло? Ты чего замолчал?
– Похоже, я могу это делать… – В легком шоке я поднял на него глаза. – Могу вытягивать души без согласия владельца!
– А ты раньше пробовал это делать?
Тут я вспомнил единственный случай, в кабинете директора, когда тот попросил меня разрезать ему руку с помощью артефакта. Но ведь тогда я ничего не ощутил! Никакого вливания чужой души. Тогда я посчитал это просто очередной проверкой!
– Да… то есть нет. – Я не знал, как правильно ответить. – Один раз, но никакого забора души при этом не было!
– Что-то мне подсказывает, что ты врал, что ты первый ученик на своем году обучения, – хмыкнул инспектор, вогнав меня в краску. – Слишком много у тебя «если», «как будто» и «не понимаю».
– Эй! Я только на втором курсе! – возмутился я, но умом понимал, что в его словах есть зерно истины.
– Ладно, если у тебя других замечаний нет, то сержант вернет тебя домой.
– Инспектор! – Я поднялся с колен и упрямо поджал губы. – Я спрошу у директора, как такое возможно, или найду, где можно об этом прочитать.
– Вот и славно. – Его хмурое лицо осветила мимолетная улыбка, и он подтолкнул меня к двери. – Я думаю, это очень важно, поэтому, как только будут новости, сразу мне сообщи!
– Сэр! – Я остановился в дверях. – Я раньше не лез в это, но, может быть, расскажете мне, как так происходит, что молодые девушки остаются одни и их похищают? Как так происходит, что преступник убивает и убивает, неужели его никто не видит?
