– Открывай, – распорядился Лучко, он не опускал пистолет и держался все время на безопасном расстоянии.
Степан положил противогаз на землю и склонился над люком. Ценой неимоверных усилий и при помощи «такой-то матери» ему удалось сдвинуть люк. Открывшийся колодец осветили лучи угасающего дня, Степка увидел выстилающий дно слой давно засохшей грязи и выпирающий из нее собачий скелет. С закраин люка потекли ручейки земли.
Грянул выстрел. От неожиданности Степан едва не упал в колодец. Он рывком обернулся и увидел, что Лучко стоит, направив «ПМ» дымящимся дулом в небо.
– Что смотришь? Проваливай давай! – зло бросил казак Степке. – Не возьму я грех на душу, все равно ты не жилец…
Степан все равно ничего не понимал. Он по-прежнему ощущал лежащую на себе тень смерти.
– Наши не станут проверять могилу, в которой лежит зараженный костянкой трупак, – проговорил Лучко. – Убирайся куда подальше!
– Спасибо, – тихо сказал Степка.
– Если хочешь отблагодарить, то исчезни, – ответил Лучко, пряча пистолет. – Если ты подашься в «Светлый путь», об этом станет известно атаману и он строго с меня спросит.
– Я понял, – отозвался, отступая, Степан.
– «Слоника» забери! – махнул рукой Лучко. – И топай!
Степан подобрал противогаз. Ощущение нереальности происходящего все еще не покидало его. Мысли с трудом ворочались в голове, зато дышать стало легче. Перед внутренним взором возник образ степи – вот куда нужно уходить. Как ни странно, его снова отпускают в пустошь, в этом уже угадывается некое провидение. У него ведь был приблизительный план – проверить карманы мертвого красноармейца, а потом найти село Степное, где раньше находилась отцовская часть. Таким макаром и следовало действовать.
Степан сорвал респиратор, оставил его болтаться на лямках под подбородком, вдохнул наполненный вечерней прохладой воздух. Он повернулся к парку и Дому культуры, шагнул вперед, наконец, почувствовав себя свободным человеком.
Зашуршала трава, ветер, дующий в спину, пахнул вольерной вонью. Степан крутанулся на каблуках. Первым, кого он увидел, был Лучко. Казак стоял, опустившись на одно колено, правой рукой он силился выхватить пистолет, левой сжимал торчащий из груди прут. В следующую секунду Степка понял, что это вовсе не прут, а самая настоящая боевая стрела с оперением. Это кто же пользуется в их краях такой дикой стариной?
И только затем он увидел, как от сумрака, царящего в дубках, отделились пять силуэтов. Степан кинулся к Лучко. Тот как раз смог вытянуть из кобуры «ПМ», но стрелять сам не стал, а вложил пистолет в Степкину ладонь.
Степан долго не раздумывал. Снял оружие с предохранителя, вскинул руку в сторону неприятеля…
И решил, будто он бредит. В его сторону мчали, разматывая на бегу веревки, существа, которые явно не являлись пришлыми, но в то же время их нельзя было назвать людьми. Бесформенные головы и перекошенные асимметричные лица, конечности разной длины, бугристые туловища, больше похожие на мешки, беспорядочно заполненные костями и потрохами. Одежда… точнее – не одежда, а попытка прикрыть наготу, – заскорузлые тряпки, намотанные как попало. Оружие – палки, колья, луки, примитивные топоры с прикрученными проволокой кусками железа вместо лезвий.
Пока Степан изумленно пялился, расстояние между ним и приближающимися существами сократилось вдвое.
– Стреляй, собака! – простонал Лучко, он больше не держался за стрелу; на посиневших губах казака выступила кровь.
Степан стиснул спусковой крючок. Одно из существ оступилось, схватилось за бок. Нападающие были уже так близко, что целиться стало невозможно. Вонь бродяжьего пота, нечистот и гноя накатила удушливой волной. Степан пуля за пулей высаживал магазин, стреляя веером. Вот один из уродов рухнул, прокатился по траве кулем и забился в конвульсиях, вырывая скрюченными пальцами траву. Вот голова второго лопнула, поймав пулю, однако страшилище продолжило бег, не сводя залитых кровью глаз со Степана и не опуская заточенной и обожженной для крепости палки.
Лучко вскочил на ноги с воплем, от которого даже у Степки кровь застыла в жилах. Казак рванул шашку из ножен, ударил ближайшего урода снизу вверх, разрубив ему бедро. Развернулся, отбил направленный ему в грудь кол, снова ударил.
Степан выпустил последнюю пулю прямо в оскаленную пасть, что распахнулась в метре от его лица. Осколки гнилых зубов брызнули в стороны костяной шрапнелью. Поскольку неприятель не хотел униматься, получив смертельную рану, а все еще размахивал дубиной, Степан кинулся на него и добавил несколько раз рукоятью пистолета по шишковатой голове, по разновеликим глазам, по хрящеватому носу.
Через миг выяснилось, что они стоят с Лучко вдвоем среди трупов безобразных при жизни и еще более отвратительных после смерти существ.
– Кто… это… такие?.. – Степан с трудом унял дыхание. Понимание маячило вдали, нужно было просто привести мысли в порядок, но сделать это сейчас казалось невозможным.
Лучко в ответ матюгнулся, а потом простонал:
– У меня легкое пробито.
– Ничего. – Степан хлопнул его по плечу. – Считай, что у тебя вроде занозы, только большой, ваши костоправы залатают. – Он поглядел в сторону станицы. – Пошли, что ли, обратно. Везет тебе: раз-два – и дома.
Казак утер выступившую на губах кровь и удивленно поглядел на Степку.
– Не глупи, братуха. Вот тебе патроны. – Лучко протянул ему запасной магазин. – Убирайся, бога ради! Твою пальбу услышали хлопцы, скоро придет подмога. А ты бери ноги в руки и проваливай!
Степан кивнул:
– Ладно.
Он еще раз окинул взором уничтоженных уродов. Ну и мерзость… Откуда они взялись? Сначала сюда нагрянули бандиты, а потом и эти… А еще товарищ Ольгин приезжал о чем-то договариваться с атаманом. Быть может, и бандиты пожаловали под стены станицы не грабить и убивать, а в поисках спасения? Спасения от неведомой опасности, которая сегодня была высвобождена и о которой знали как атаман, так и товарищ Ольгин.
Степан побежал в сторону Дома культуры. Сначала – тяжело и со скрипом, затем все легче и быстрее. Хочешь жить – помчишь как миленький.
Перебравшись через бурелом, он оказался в парковой аллее. Некогда вымощенная плиткой дорожка скрывалась под слоем палой листвы, некоторые сорняки вытянулись до высоты нижних ветвей деревьев. А когда-то здесь прогуливались мамочки с колясками, девчонки играли в «классики», а степенные старики собирались на скамейках поточить лясы.
У заколоченного входа в Дом культуры Степан перезарядил пистолет. Восемь патронов в магазине – немного, когда ты один против всей степи. Но уже достаточно, чтобы не чувствовать себя вынутой из раковины улиткой.
Поразмыслив, Степан решил не надевать респиратор. Да, в воздухе наверняка присутствовали радиоактивные частицы, и по уму – следовало защитить органы дыхания. Но сколько осталось той жизни? Уж лучше подышать напоследок полной грудью.
