— «Семейный уют», — проговорил Айрон, опередив меня в этом желании. И криво ухмыльнулся. — Ничего не скажешь, подходящее название.
Я ничего не сказала в ответ. Впрочем, Айрон и не ждал от меня никаких слов.
Он осторожно отпустил меня. Размеренно шагая, несколько раз обошел крыльцо по периметру, цепко посмотрел по сторонам. Словно проверял, не спрятался ли кто-то поблизости и не подслушивает ли нас.
Я наблюдала за его действиями с плохо скрытым изумлением. К чему такие предосторожности? Что такого серьезного он желает мне сообщить?
— А ты молчаливая, — неожиданно сказал он, остановившись напротив.
— По-моему, вы пригласили меня сюда именно для этого, — с едва уловимой насмешкой напомнила я. — Помолчать и подумать.
— Но коготки тоже умеешь показывать. — Айрон одобрительно усмехнулся. — Вся в мать.
— Я уже говорила вам, что не считаю это сравнение комплиментом, — поморщившись, напомнила ему.
Вот о ком о ком, а о матери я сейчас точно не желала беседовать!
— Кажется, я понимаю, чем ты так зацепила Норберга, — продолжил Айрон, не обратив особого внимания на мои слова. — Такая гордая, свободолюбивая… Такую кошку хочется посадить на поводок.
— «Кошка» и «поводок» — суть два взаимоисключающих понятия, — осторожно напомнила я.
— Я в курсе. — Айрон печально улыбнулся. — Испытал на собственной шкуре. И сам не заметил, как оказался на крепкой привязи.
Интересно, он о ком сейчас? Неужели о моей матери? По смыслу я бы сказала, что о Гортензии. Именно она полностью контролирует действия супруга.
— Я должен был уехать с твоей матерью, — с внезапной тоской в голосе вдруг протянул Айрон. — Не стоило мне оставаться в стае. Сколько раз я жалел о своем малодушии. Сколько раз представлял, как вы живете без меня. Сколько раз тайно отмечал твой день рождения.
Наверное, мне стоило спросить, о чем это он. Сделать удивленные глаза и потребовать объяснений. Но я не хотела лицемерить. Пусть Айрон знает, что я в курсе событий.
— К чему размышлять о том, что не было сделано, — сухо сказала ему.
До меня донесся приглушенный вздох, более напоминающий тихий стон. Закатные лучи били мне в глаза, поэтому я не видела выражения его лица. Он казался мне огромной темной глыбой, размытой и бесформенной на фоне ослепительно пылающего шара солнца, который почти лежал на крыше ближайшего дома.
— Я ведь акшар, — тихо сказал Айрон, как будто пытался оправдаться передо мной. — Гадкое противное существо, которое нуждается в постоянной энергетической подпитке. Гортензия может предоставить это. Стоит лишь щелкнуть пальцем, как только я почувствую голод, и тотчас же ко мне отправится молодой и сильный член стаи. Конечно, это им не нравится. Никому не нравится. Но они вынуждены терпеть. Стая большая. Времени на восстановление у них много. А как бы я жил, если бы ушел с твоей матерью? Рано или поздно я бы оголодал настолько, что убил бы кого-нибудь невзначай. Или же, что куда вероятнее, меня поймали бы гораздо раньше.
И опять я промолчала. Да и что я могла сказать? У каждого из нас своя правда.
— Скажи, а тебе нравится Норберг? — вдруг спросил Айрон.
Я уныло вздохнула. Как же они мне все надоели с этим Норбергом! Поневоле задумаешься о том, как вредно и опасно изменять мужу. Один раз решила развлечься на стороне. Да и то не просто так, а с пользой для дела, так сказать. А в итоге представления не имею, как выбраться из всего этого, сохранив свою серую шкурку целой.
— Я его слишком мало знаю, — ответила уклончиво.
— Да брось! — Айрон насмешливо фыркнул. — Ты же оборотень. Оборотням чаще всего плевать на долгие ухаживания, которые приняты у людей. Свою пару мы определяем сразу. Одним взглядом выхватываем из толпы. Вспомни Норберга. Даже не его облик, а его запах. Смогла бы ты прожить рядом с ним остаток жизни?
Хриплый голос Айрона завораживал. Я невольно прикрыла глаза, мысленно вернувшись в замок рода Клинг. Вновь ощутила на своей коже тепло чужого дыхания, и сердце само собой отчаянно забилось.
О да, я скучала по Норбергу. Очень скучала. Безумно скучала. По его спокойному голосу с едва уловимой иронией. По его непроницаемым глазам с тлеющим на дне зрачков неизменным сарказмом. По его губам. Таким мягким и ласковым.
— Можешь не отвечать, — сказал Айрон, и волшебство тут же развеялось. — Ты так глупо улыбаешься, что понятно без слов.
— Разве в сложившейся ситуации имеет какое-либо значение мое отношение к Норбергу Клингу? — осмелилась я задать вопрос. — Гортензия уже приняла решение.
— Ты думаешь, что моя жена пойдет на убийство? — вроде бы искренне изумился Айрон. — Она желает лишь поговорить. Если Норберг примет все ее условия, то…
— А он примет? — перебила я. — Поражение начинается с малой уступки. И кому, как не вам, знать это. Что сделает Гортензия, если Норберг откажет ей? Начнет пытать меня на его глазах?
— Нет, этого не будет! — сразу же отозвался Айрон с нескрываемым гневом. — Она и пальцем тебя не тронет. Клянусь!
Я скептически покачала головой. Хотелось бы верить, но увы. Вожак стаи — не Айрон. Не думаю, что он осмелится на прямое неповиновение жене.
— Я не люблю гадать, — негромко проговорила, не имея особого желания продолжать этот разговор. — Лишь Гортензия знает, что она задумала. Поэтому позвольте на этом завершить беседу. Полагаю, мне пора собираться. Солнце садится.
— Ты права, — после недолгой паузы согласился со мной Айрон. — Иди. Скоро за тобой придут.
Я торопливо развернулась, спеша воспользоваться столь любезным разрешением удалиться. Резко распахнула дверь и остолбенела.
За порогом стояла Гортензия.
«Интересно, а давно ли она здесь?»
Мысль умерла, так и не успев оформиться до конца. Гортензия пребывала в таком бешенстве, что малейшие сомнения в этом отпали. Ее ярко накрашенный рот кривился, обычно светлые глаза казались совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков, из плотно сжатых кулаков лениво капала кровь — должно быть, она разодрала себе ногтями кожу и даже не заметила этого.
— К себе… — прошипела она, даже не посмотрев на меня. Ее взгляд был устремлен поверх моей головы на Айрона. — Брысь к себе, драная кошка!
Я могла бы возмутиться из-за этого ругательства. Но не стала. Право слово, мне слишком дорога собственная жизнь, чтобы из-за грубого слова устраивать разборки с вожаком чужой стаи.
Поэтому я ловко обогнула тигрицу, предусмотрительно стараясь держаться от нее как можно дальше. И со всех ног ринулась в каморку.
Я почти не удивилась, когда обнаружила в тесной комнатенке Вентора. Он лежал на моей кровати, беспардонно закинув ноги в сапогах прямо на постель и заложив руки за голову. При этом так широко улыбался, что мне невольно стало не по себе. Спрашивается, почему он веселится?
