– Каких таких? – хмыкнул полковник. Он уже знал вкус своего юного друга и примерно представил себе, кого он так восторженно расписывает. Наверняка наложницы были полноватыми, черноволосыми, имели широкий зад и большую мягкую грудь. Бронсон вздохнул. Ему не нравился восточный идеал женщины. Но выбирать было не из кого. Сойдет и такая. Лишь бы была тиха и покорна. И Джабаль прав, он действительно настроился. Да еще как!
– Сейчас поеду, – сказал он. – Но смотри – если она будет нездорова или заразит меня какой-нибудь болезнью, то я из тебя душу вытрясу!
– Насчет здоровья можешь не беспокоиться! – обиделся Джабаль. – Я же врач! Я разберусь с ее здоровьем, поезжай и разбирайся с ее сексуальностью. Посмотрим еще, кто ошибется, а кто нет!
Полковник выразительно крякнул, покачал головой и нажал на кнопку отбоя.
* * *
Поставив машину на стоянку, Бронсон вылез из джипа и нервно одернул куртку. Он подумал о том, что собирается сделать, и ему стало противно. Цивилизованный человек идет покупать себе рабыню. Бронсон сплюнул. А что, если представить себе, что он будет покупать проститутку? В принципе, ведь это то же самое! Сексуальные услуги напрокат. Только не на час, а на месяц. Ну или на два. Или на полгода. В зависимости от того, сколько он здесь проторчит. Бронсон обдумал эту мысль и довольно усмехнулся. Сойдет. В проститутках он разбирался. Где ему их только не приходилось покупать…
Он довольно бодро прошагал по базару в самый конец, где на глиняном возвышении стояли женщины, предназначенные для продажи. Пару раз ему приходилось тут бывать. Один раз он зашел сюда просто из интереса, увидев толпу людей, разобрался в происходящем, выругался и ушел. Второй раз Джон покупал здесь себе наложницу. Сержант упросил тогда его поехать с ним, втайне надеясь на то, что полковник не удержится и тоже прикупит себе что-нибудь подходящее. Но тогда из этой затеи ничего не вышло, хотя Бронсон довольно-таки сочувственно отнесся к желанию своего сержанта. А вот сейчас он приехал сюда в третий раз. Уже за своей покупкой. Созрел, значит. Бронсон усмехнулся и подошел поближе к гудящей толпе мужчин. Арабский он не понимал, но общий тон высказываний собравшихся уловил. Арабы восхищенно цокали языками, показывали пальцем на площадку и качали головами. Бронсон протиснулся вперед, поднял голову и увидел настоящую красотку. Высокая, стройная юная блондинка в наброшенной на обнаженное тело выцветшей серой накидке неподвижно, словно статуя, стояла прямо перед ним. Ее пышные волосы слегка трепал ветер, делая ее похожей на Мэрилин Монро на известной фотографии. Полковник несколько раз мигнул.
Он сразу же, одним взглядом, оценил красоту девушки. Семнадцать-восемнадцать лет. По здешним меркам уже совершенно взрослая. Отличная, породистая фигура, одновременно сочетавшая в себе грациозность и силу, и красивое, свежее, не испорченное темным загаром европейское лицо с еле заметной примесью восточной крови. Строгие синие глаза гордо смотрели поверх оживленной толпы мужчин. Бронсон облизал внезапно пересохшие губы и раздраженно оглянулся. Чего эти крикливые арабы столпились именно вокруг нее? Пускай идут к своим толстозадым женщинам. А эту оставят в покое. Что там говорил Джабаль? Надо поторговаться? Нет, торга не будет. Американец завертел головой, высматривая продавца. Ага, наверное, вон тот омерзительный тип с седой бородкой и блудливыми глазами. Тип единственный стоял спокойно недалеко от девушки. Он рассматривал толпу, усмехался в бороду и перебирал четки. Рядом с торговцем замерли два автоматчика с закрытыми арафаткой лицами. Охрана, решил Бронсон. Разумно. Эта девушка стоит целое состояние. Он шагнул к омерзительному типу, но остановился и еще раз посмотрел на охранников. Слишком хорошо стоят, подумал он. Профессионально. Парни явно не местные, их выучка чувствуется сразу. Стоят не рядом, не локоть к локтю, а лицом друг к другу, контролируя обзор за спиной товарища. Это говорило об их специальном навыке, которого не встретишь у вчерашних крестьян. Наемники? Неужели его парни? Откуда они здесь? Бронсон хотел было подойти, но передумал. К типу уже протиснулся какой-то толстяк отвратительного вида и принялся что-то громко говорить, показывая пальцем на девушку. Полковник заторопился.
– Сколько? – спросил он, остановившись перед седым и с неприязнью глядя тому в глаза.
– Дорого.
– Сколько?!
Почему-то седой оглянулся на охранников. Бронсон не повернул головы, но он готов был поклясться, что один из парней кивнул головой.
Седой жестом остановил громко говорившего толстяка и повернулся к полковнику.
– Я вижу, вы серьезный покупатель, – сказал он тихо. – Вы твердо решили купить ее? Подумайте. Я хочу за нее очень много.
– Я задал вопрос, – холодно сказал Бронсон.
Седой внимательно посмотрел в глаза наемника. Потом немного подумал и кивнул.
– Продано! – громко сказал он. Гул в толпе сразу же утих. Люди начали расходиться, с любопытством поглядывая на счастливого покупателя. Толстяк что-то возмущенно заговорил. Продавец небрежно ответил. Толстяк неприязненно посмотрел на Бронсона. Тот не удостоил араба даже взглядом. Тогда араб сплюнул полковнику под ноги и ушел, бормоча ругательства.
– Пойдемте, поговорим, – седой слегка прикоснулся к локтю американца. – Вон туда, в кофейню. Там нам никто не помешает.
Полковник оглянулся. Охранники подошли к помосту и один из них подал руку девушке, помогая ей спуститься по ступенькам.
Бронсон хмыкнул, хотел было подумать над тем, откуда взялась у его парней такая галантность, но не успел. Седой снова деликатно прикоснулся к нему и кивнул головой в сторону небольшой кофейни.
День шестой
Ветер дул из пустыни. Жаркий, словно пламя из пасти дракона, он высушивал роговицу глаз и мельчайшими песчинками сек кожу на лице. Безжалостное солнце раскалило машину до такой степени, что к металлу невозможно было прикоснуться.
Сергей вылез из джипа. Он зажмурился, расправил плечи и потянулся. Очень чесались глаза, непривычные к горячему ветру. Сергей еле сдержался, чтобы не потереть глазницы. Он поморгал и еще раз оглядел пустынную, ровную местность, простиравшуюся до горизонта. Жесткая, выгоревшая до желтизны трава стелилась под напором ветра.
Джип стоял на перекрестке двух степных дорог. Одна колея, накатанная до твердости бетона, вела в горы. Другая уходила на восток, к горизонту, и терялась в пустыне. Сергей, разминая ноги, прошелся по траве, вернулся к джипу, остановился перед капотом, заложил руки за спину и посмотрел на сидящих в машине людей.
За рулем джипа неподвижно замер Китаец. Он, не шевелясь и не моргая, смотрел куда-то вдаль поверх головы Сергея.
«Как статуя Будды, – хмыкнул Сергей. – Узкоглазый. Ему и щуриться не надо».
Он перевел взгляд на Варяга. Развалившийся на сиденье Варяг подмигнул ему сквозь грязное ветровое стекло. Сергей недовольно покачал головой. В ответ капитан развел руками. Сергей отвернулся.
«Уже четвертый час идет», – думал он, бродя вокруг машины по сухой, пыльной, выжженной солнцем траве. – Четыре часа мы торчим на открытом месте. Но у нас нет выбора. Все должно решиться сегодня. Третьей попытки уже не будет. Как же тяжело ждать».
