Шест тогда мучился полминуты, стоя перед столом занятого делом подполковника.
– Капитан Звягинцев, вот кто! – наконец радостно выпалил Шест. – Я не сразу вспомнил. У нас же в основном все по кличкам общаются, вы же знаете.
– Капитан Звягинцев был вызван в Министерство обороны в Москву на награждение его орденом «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени два года назад, – не поднимая головы, ответил подполковник. – Что же мы, одного и того же человека два раза подряд посылать будем? А остальные неспособны выполнять задачи, поставленные командованием? – Он открыл специальным ключом металлический ящик стола и вытащил оттуда массивную печать.
– А этот… как его… ну, Детонатор наш?
– Какой еще Детонатор? Здесь подразделение…
– Сержант Андреев, товарищ подполковник!
– Андреев будет награжден медалью «За отвагу». Если представление пройдет. Для этого в Москву ехать необязательно.
– А…?
– Все, надоел, хватит!
Подполковник открутил крышечку с массивного конуса печати и резко хлопнул ей по белому листу с гербом Российской Федерации.
– На вот, держи, – он протянул лист над столом. – Предъявишь это в Министерстве обороны вместе с удостоверением личности. А сейчас иди к Николаевой, она тебе командировочные оформит.
– Все понятно, – пробормотал Шест. Он взял лист, четко развернулся, но задержался возле двери. – Разрешите вопрос?
– Только покороче, – приказал вредный подполковник, опять принимаясь за свои бумаги. – И по делу.
– Варяг… то есть капитан Звягинцев делал запрос в Генштаб насчет парня, который был с нами. Сержант Одинцов. Что-нибудь о нем известно?
Подполковник выпрямился на стуле, вздохнул и внимательно посмотрел на Шеста.
– Ответа пока еще нет, – тихо сказал он. – Сразу после того, как вы прибыли на базу, в стране началась операция наших ВКС. Да ты знаешь… а это война, парень. Беспорядок и разруха. Там и так ситуация была непростая, а тут еще наши добавили жару. В общем, официального ответа пока еще нет, но я звонил своему знакомому.
Шест шагнул к столу.
– Среди мертвых ваш Кубинец не обнаружен, – сказал Васнецов. – Впрочем, и среди живых тоже.
Шест шепотом выругался.
– Ты иди, – строго приказал подполковник и махнул рукой. – Иди. Найдем мы твоего Кубинца. – Он хотел добавить «живого или мертвого», но удержался.
Так прапорщик Шестаков оказался в Москве.
Шест вздохнул и тоскливо посмотрел в другой конец зала, где стояли пустая невысокая трибуна и расставленные перед ней на ковровой дорожке красивые мягкие стулья. Быстрее бы все началось…
Несколько десятков офицеров в парадной форме неторопливо прогуливались по начищенному, выложенному из дорогих пород дерева паркету или стояли в кружках, негромко переговариваясь. Шест стоял на одном месте и переминался с ноги на ногу. Он успел заметить несколько капитанов и майоров, а все остальные имели более высокие звания. Было даже три генерала. Шест никого из присутствующих не знал. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить, обменяться впечатлениями или просто спросить, за что будут награждать. Но он не мог себе этого позволить. Хоть и говорят, что в бане и столовой все равны, но после некоторого размышления Шест пришел к выводу, что здесь все-таки не баня и не столовая и навязываться прапорщику с пустячным разговором к незнакомым офицерам не следует даже в праздничной обстановке.
Он недовольно посмотрел на собравшихся в уголке журналистов. Вот уж кто без комплексов… одетые в удобные джинсы, просторные рубашки и ковбойки со множеством карманов, длинноволосые молодые бородатые парни абсолютно не стеснялись праздничной, торжественной обстановки Георгиевского зала и шумно гомонили в своем кругу. Они привычно поправляли висевшие на них компактные камеры и фотоаппараты с огромными объективами. Никто из них не оглядывался по сторонам. Было заметно, что эти ребята находятся здесь не первый раз.
Подойти к ним Шесту и в голову не пришло.
Пойти присесть, что ли? Вот рядом с ним, возле стены, стоит какой-то диванчик без спинки. Очень красивый и аккуратный. Только ткань на нем странная. Не торжественная… две оранжевые полосы и одна черная. Шест вспомнил, где он такую видел. Садиться на нее нельзя. Да и никто на этих диванчиках не сидит, хотя они расставлены вдоль стен по всему залу. Шест вздохнул и, чтобы убить время, принялся читать надписи на стенах.
– Раз, раз, раз, – сказал кто-то сзади него. – Проверка аппаратуры. Раз, раз, раз.
Шест оглянулся. Какой-то паренек в очках устанавливал микрофон на трибуне. Он пошевелил гибкую черную подставку микрофона, наклонился и снова произнес несколько слов.
Возле парня Шест увидел представительного мужчину в парадной, очень красивой форме с погонами генерал-полковника. Рядом с ним суетились несколько офицеров помладше. Они раскладывали на столе, стоящем рядом с трибуной, бумаги и коробочки с наградами.
Наконец-то, подумал Шест. Сейчас начнется. Паренек удовлетворенно кивнул, сбежал с трибуны и направился к своим коллегам. Журналисты, вскинув на плечи свои камеры и прижав к груди фотоаппараты, быстро встали в полукруг позади стульев.
– Так, товарищи, рассаживаемся, – негромко произнес генерал-полковник в микрофон. – Не будем задерживать Главковерха.
– Заместитель начальника Генштаба, – негромко сказал кто-то за плечом Шеста. – Пошли быстрее.
Шест выпрямился, одернул китель, посмотрел на блистающие носки ботинок и чуть ли не бегом направился к стульям. Он почему-то испугался, что стульев не хватит на всех, но их хватило. Офицеры быстро расселись. В зале внезапно наступила полная тишина.
Распахнулись высоченные двустворчатые двери, и в Георгиевский зал вошел президент страны. Офицеры встали без команды.
– Вольно, товарищи, – деловито сказал президент. Он прошел к трибуне, поправил микрофон, поднял голову, посмотрел на собравшихся и улыбнулся. Было заметно, что у него хорошее настроение. Тут же защелкали фотоаппараты, освещая резкими белыми вспышками лицо президента. Шест вздрогнул от неожиданности и на мгновение зажмурился. Человек на трибуне не обратил на репортеров ни малейшего внимания. Переждав шквал вспышек, он заговорил. Он говорил о выполненном долге, чести и мужестве офицеров России. Шест, пропуская мимо ушей привычные фразы, напряженно вслушивался в интонации. Верховный Главнокомандующий говорил искренне, и это понравилось прапорщику. Шест удовлетворенно кивал после каждой его фразы.
– А теперь перейдем к награждениям, – закончил президент свою короткую речь, сошел с трибуны и остановился возле стола.
Шест насторожился. Он вдруг подумал о том, что не услышит свою фамилию, даже несмотря на отличную акустику. Он подался вперед и напряженно вытянул шею.
Началось награждение. Дежурный офицер громко и внятно называл звание и фамилию человека, представленного к награде, тот подходил к президенту, получал коробочку и уходил. Награждение началось с генералов. Шест немного успокоился и облегченно вздохнул. Очередь до него дойдет нескоро. Слегка прикрыв глаза, уставшие от внезапных вспыщек, Шест откинулся на спинку стула. Он не заметил, как генерал-полковник подошел к президенту и что-то ему сказал. Президент кивнул. Тогда штабист обернулся к дежурному офицеру и коротко распорядился. После небольшой заминки дежурный офицер отложил в сторону одну коробочку, взял другую и отлично поставленным голосом произнес:
