– Ты о чём, дружище? – усмехается Арт. – У зомбаков есть мозги?
Женя продолжает неотрывно смотреть на меня:
– У зомбаков нет. Точнее, их слишком мало для принятия собственных решений. Но достаточно, чтобы слушать решения вожаков.
Теперь пришёл мой через щуриться:
– Вожаков? Братан, ты, по ходу, глубоко заснул и видел интересный сон…
– Нет, это не сон.
Женя приподнимается на локтях, его лицо принимает свирепый вид. Девчонки в ужасе отшатываются назад, даже парни как-то съёживаются. У меня мурашки бегут по коже.
– Ещё раз повторяю, Максим. У «прокажённых» есть вожаки, которые знают об операции «Зачистка». Вожаки хотят сберечь стада, поэтому приказывают им бежать из города. Военные тоже это знают, и торопятся с авиаударом.
– Но откуда… откуда об этом знаешь ты? – коснеющим языком спрашиваю я. – Откуда знаешь про вожаков?
– Очень просто, – отвечает Женя. – Я один из них.
Глава 19. Между молотом и наковальней
17:40
Смотрю на себя в зеркальце заднего вида и не узнаю. Овал лица жёстко очерчен, кожа бледная, щеки впали. Руки на руле тоже чужие – костлявые, венистые. Когда я успел так исхудать? С меня слетело килограммов пять, если не больше. А, впрочем, чего удивляться. Последние несколько дней мы крутимся, как белки в колесе. Постоянное физическое перенапряжение, недоедание, стресс и недосып – вот рецепт новой диеты «зомби-фит». Особые экстремалы могут добавить в список травмы разной степени тяжести и хроническую боль – сотрясение мозга вполне подойдёт.
Я снова за рулём «Ниссана», правда, на сей раз модель поновее. Вполне симпатичный «парктеник», хотя многие и считают его пропорции несколько женственными. Со мной в машине Женя, Арт, Ева и Лилит. Остальные, под предводительством Михася, в таксистской «Нексии» позади.
Михась дважды коротко сигналит.
– Трогай, – подгоняет сидящий справа Женя. – Они уже рядом.
Да, они совсем рядом. Брат не бредил и не лукавил, говоря о массовой миграции «прокажённых». Спустя некоторое время после его признания мы снова начали слышать странный шум – гул растревоженного осиного улья. Пока очень далёкий, едва уловимый, не позволяющий определить точное местоположение. Но Женя уверяет, что новое стадо движется в том же направлении. И оно в два раза многочисленнее первого.
У нас нет причин ему не верить. Честно говоря, всякие сомнения на его счёт отпали ещё тогда, когда он вышел на дорогу, кишащую «прокажёнными», и принялся раздавать тварям тумаки. Я даже не уверен теперь, кто он больше – человек или зомби. Одно я знаю точно: он вожак, редкий вирусрезистентный гибрид. Если он говорит, что позади нас стадо – значит, позади нас стадо. И если он скажет мне бежать – я побегу.
Снова заглядываю в зеркальце. Оттуда на меня смотрят два печальных, глубоко запавших в глазницы чёрных глаза. Опускаю руку на рычаг переключения передач (кожа да кости, а не рука), включаю первую.
«БИП-БИП-БИП» – торопит сзади Михась.
– Поехали, – говорит Женя.
Мы трогаемся.
17:45
Колонной движемся по прорубленной просеке, объезжая и переезжая трупы «прокажённых», во множестве валяющиеся на дороге в лужах красно-розовой жижи. Под колёсами «Джука» хрустят конечности убитых, раненых или просто свалившихся с ног от усталости. Мы слышим их возгласы и вздохи, бульканье и хрип, когда машина ломает грудные клетки, выдавливает из животов, точно из тюбиков с краской, внутренности.
Раньше меня бы стошнило от одного вида этого зрелища. Сейчас я не ощущаю ничего, кроме мстительного удовольствия, размазывая по дороге очередную тварь. Искоса поглядываю на Женю. Как он отреагирует на столь бесцеремонное обращение с его… сородичем?.. подданным? Но он абсолютно равнодушен к происходящему за бортом, отрешённый взгляд устремлён вдоль дороги.
Пассажиры сзади не столь хладнокровны. Арт сосредоточенно созерцает свои коленки, Ева и Лилит, прикрыв глаза руками, то и дело охают, особенно когда машина в очередной раз мягко подскакивает на чьём-то теле. Дабы облегчить их муки, я включаю магнитолу. Громче песня – ровнее дорога.
Спустя пять минут равномерного движения (страшно представить, во что превратились наши колеса) трупы на дороге попадаются всё реже и вскоре исчезают совсем. Ещё через пять минут мы выезжаем на кольцо, соединяющее Таганрогскую с Малиновского. Первый съезд с кольца – на Таганрогское шоссе. Это прямой выход из города, к спасительному рубежу за зоной отчуждения.
Я замедляю ход, под изумлённые возгласы сидящих позади, сознавая, что достигнуть его будет самым сложным испытанием из всех, что выпадали нам до сих пор.
17:50
За чертой города нас встречает привычный степной пейзаж. Конец широкой четырёхголосной магистрали теряется у линии горизонта. С обочин простираются, насколько хватает глаз, безбрежные урочища идеально плоской земли. Поля, с которых собрали урожай, представляют собой огромные серо-коричневые четырёхугольники вспаханного чернозёма, разделённые линиями лесопосадок. Свинцовое небо гранитной плитой нависает над тусклыми крышами брошенных машин, тут и там попадающихся на дороге. В сравнении с городскими заторами, их здесь не так уж и много – во всяком случае, проехать вполне возможно.
Но я не решаюсь надавить на педаль газа. То, что помешает нашему дальнейшему движению, будет пострашнее автомобильной пробки.
– Твою мать… – слышится сзади голос Артёма.
– Может, беженцы? – с надеждой в голосе произносит Ева.
Женя качает головой.
Метрах в пятистах впереди люди. Отсюда их фигурки не больше почтовой марки, но это не те люди, о которых говорила Ева. Слишком хорошо мы знаем повадки «прокажённых», чтобы спутать их с кем-то ещё, даже с такого расстояния. Словно муравьи, десятки тварей снуют по дороге, на первый взгляд абсолютно беспорядочно. Однако это броуновское движение вскоре обретает смысл.
Первое стадо я замечаю на одном из свежескошенных полей недалеко от дороги. Навскидку – тысяч десять голов, не меньше. К стаду и от стада тянутся «муравьиной» дорожкой те самые фигурки, что, как мне казалось вначале, бессмысленно бродили по дороге. Теперь я вижу, что это муравьи-фуражиры, и свой фураж, добытый из разорённых машин, они несут к стаду.
– Это то, о чём я думаю?.. – я прищуриваю глаза.
– Да, – Жене щуриться не надо, он и так прекрасно видит. – Там трупы, вещи… любые съестные припасы, короче. Они заготавливаются.
– К чему? – спрашивает Ева.
– К переходу. За городом прокормиться тяжелее, чем в городе. Им понадобится провизия, хотя бы на первое время.
Необычное зрелище завораживает: мы впервые наблюдаем за организованной работой «прокажённых». Кто-то ими явно управляет – невидимый кукловод, дёргающий за тысячи нитей. А значит, способный думать, анализировать и принимать решения. Не утерявший рассудок – во всяком случае, полностью. А значит…
