Лисица с темной шкурой была не столь снисходительна.
– Так они что, просто уйдут? – взвизгнула она. – Вот так уйдут, и все? Они съели кролика, мама, того, что ты поймала вчера!
Каро вздохнула:
– Они были голодными и усталыми. И за ними гнались привязанные лисицы.
Я остановилась, и Хайки мигом очутился рядом со мной.
– Ты что делаешь? – пробормотал он. – Нас же отпустили!
Я шевельнула ушами. Дело было в слове, произнесенном лисицей. «Привязанные». Я внимательно посмотрела на Каро и Флинта и спросила:
– Вы говорите о Зачарованных? О стае Мэйга?
Флинт уже не выглядел таким испуганным. А мне теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, темные круги на его морде не казались зловещими.
– Мы их называем привязанными из-за того, что с ними сделали.
– Кто сделал – Мэйг?
– Да, если ты имеешь в виду Бесхвостого Пророка… или хотя бы Наррала, его внутреннего стража.
– Кто они такие?
– Айла… – Хайки ткнул меня носом, его глаза расширились. – Мы должны уходить отсюда, пока это возможно!
Но я больше не чувствовала угрозы со стороны этой семьи. И сильнее всего на свете хотела получить ответы на свои вопросы.
Флинт опустил глаза.
– Те, кого вы называете Зачарованными, были когда-то обычными лисицами. Но теперь они привязаны. Они – рабы Пророка. У них отняли волю, – пояснил он.
Я об этом знала, но, когда услышала слова Флинта, сразу вспомнила пустые глаза тех лисиц. И впервые задумалась: как это происходит? Разве можно лишить воли живую лисицу?
– А привязывание… это особое лисье искусство?
– Вроде того, – сказала Каро и понизила голос: – Мы не знаем, каким образом это делается. Некоторые говорят, что с помощью огня.
– Я в такое не верю, – сказала одна из старших лисиц. – Лисы не пользуются огнем.
Флинт вскинул голову и прижал уши.
– Рупус ненавидит Старейшин за то, что они никому не открывают тайные лисьи знания, – прорычал он. – Но не только они владеют лисьим искусством. Бесхвостый Пророк тоже отлично его знает.
От его слов мне стало тяжело. Я ведь думала, что лисье искусство служит только добру, защищает наш род от бесшерстных. Но если его можно использовать для того, чтобы одна лисица взяла власть над другой…
– Айла! – Поскуливание Хайки зазвучало настойчивее.
Я снова шагнула вперед, проскользнула между Флинтом и Каро к узкому тоннелю.
– Извините за кролика, – пробормотала я.
Каро тявкнула мне вслед:
– Будь осторожнее, детеныш!
Остальные лисицы наблюдали за нами молча.
– Еле вывернулись, – прошептал Хайки, когда мы оказались достаточно далеко, чтобы нас никто не услышал, и пробирались по тоннелю.
– Не думаю, что они действительно желали нам зла. Просто считали, что мы Зачарованные… или, по их словам, привязанные. И старались нас испугать. Их самих трясет от страха, ты мог это почувствовать… Эти лисы очень боятся Мэйга и его стаи.
– Они его называли Бесхвостым Пророком, – напомнил Хайки.
– Но они говорили о том самом лисе.
– Ты действительно думаешь, что у него нет хвоста? – спросил Хайки.
Я инстинктивно прижала к боку собственный хвост.
В памяти всплыли странные светлые глаза, короткий обрубок вместо хвоста…
Ответ пришел из входа в тоннель:
– Рассказывают разное, но его и правда нет.
Голос был хриплым от старости и принадлежал тому самому лису, который проклинал Старейшин и ушел из логова в гневе. Через несколько шагов я увидела его.
Не глядя на нас, он произнес:
– Как Пророк потерял хвост – это предмет бесконечных рассуждений. Возможно, он таким и родился. Кто-нибудь скажет вам, что хвост он потерял в схватке с волком, но волки не живут так далеко на юге с тех самых пор, как началась эра бесшерстных. Другие утверждают, что хвост был отрезан при каком-то несчастном случае. А есть и те, кто говорит, что Пророк сам отгрыз собственный хвост, чтобы доказать: боль его не пугает.
Тут я заметила зеленый огонек в глазах старого лиса, и моя уверенность растаяла.
– Нам сказали, что мы можем уйти… – Мне самой стало стыдно от того, как жалобно прозвучал мой голос.
Я шагнула вперед и замерла у входа в тоннель. Старый лис был ненамного выше меня. Должно быть, просто усох от старости.
– Вы вольны делать, что вам вздумается, – молвил он, сверля меня глазами. – Если хотите уйти, не позволяйте мне вас задерживать.
Не прозвучала ли в его словах угроза?
Хайки уже пробирался мимо старого лиса, выползая из тоннеля в крапиву. Мой нос впивал ночной воздух, уши ловили звуки. Я чуяла землю, траву, кору деревьев. Я слышала ветер, сверчков… и что-то еще. Где-то далеко, трудно было разобрать… Я напрягла слух, но этот звук ускользнул от меня.
Я стояла совсем неподвижно. И наконец уловила далекое прерывистое лисье геканье.
Шерсть на моей спине встала дыбом.
Старый лис понимающе глянул на меня.
– Привязанные лисы, – подтвердил он. – Может быть, они ищут тебя?
Кончик моего хвоста дернулся. Как он догадался?
– Ты говорил, что они бродят по Диким землям ночами. С чего бы им интересоваться мной?
– Я это чувствую, – ответил старый лис. – И ты тоже. Вероятно, в погоне за тобой они покинули пределы Серых земель? Я никогда прежде не слыхивал, чтобы привязанные лисы убегали так далеко от берлоги их хозяина.
– Они приходили за моим братом.
Старый лис пристально смотрел на меня до тех пор, пока я не опустила голову, не в силах выдерживать этот взгляд. Когда же он заговорил снова, его голос зазвучал мягко:
– Хочется ли тебе испытывать судьбу ночью? Не надежнее ли отсидеться в логове?
Я посмотрела на него – глаза лиса поблескивали. И я увидела тепло, которого не замечала прежде.
Он повернулся и побежал обратно по тоннелю, его облезлый хвост волочился по земле. Я снова услышала далекое геканье, которое становилось все громче. Неужели Зачарованные пересекли долину? И уже добрались до края луга?
– Хайки! – негромко позвала я. – Мы должны сегодня остаться здесь. На лугу слишком опасно.
Широкая серая морда Хайки высунулась из крапивы.
– Вернуться к тем лисам? Но они опасны, Айла! Они же собирались нас убить! И не говори мне, что ты вдруг стала им доверять!
– Стая Мэйга бродит неподалеку. Мы должны переждать до утра. – Мой нос напрягся. – И с доверием это никак не связано, – добавила я. – Я вообще никому не доверяю.
