Я снова устремила взгляд на озеро. Даже самый сильный пловец не сумел бы пересечь эту водную гладь, не говоря уже о том, чтобы прыгнуть в глубину! Над берегом нависал утес, будто любуясь своим отражением.
Я посмотрела на Хайки:
– Здесь не пройти… – В моем голосе звучало разочарование, которого я не сумела скрыть. – Нам придется вернуться той же дорогой.
Мой хвост вильнул в сторону, уши тоже повернулись.
– Но это так далеко, – вздохнул Хайки.
Я вытянула шею. Над головой серого лиса я заметила какое-то движение. В камнях мелькнула тень. И вот поднялась голова…
Это был бесшерстный с длинной коричневой дубинкой.
4
Охотник уже опускал палку. Я тявкнула в тревоге, и Хайки мгновенно развернулся и нырнул за груду камней. Бесшерстный замер, его передние лапы вытянулись, он полностью сосредоточился на Хайки.
– Растай! – крикнула я, заставляя свое сердце замедлить биение. – Сделай себя невидимым!
Я сама уже умела делать это быстро, задержав дыхание и успокоив мысли.
«Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым… Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом».
Я чувствовала, как плыву, исчезаю из поля зрения, и прижалась спиной к камню, позволяя своему телу слиться с его изломанной серой поверхностью.
Сердце тихо билось: каа-тамп, каа-тамп…
Я бросила сонный взор в сторону Хайки и увидела, как серый лис карабкается на каменную стену. Он что, сошел с ума? Хочет, чтобы его убили?
– Растай!
То, что я рявкнула на Хайки, нарушило мою собственную сосредоточенность, пришлось изо всех сил сдерживать дыхание.
– Я не умею! – проскулил Хайки, а бесшерстный уже направил на него свою дубинку.
Я метнула взгляд на крутой спуск к озеру. И ринулась к утесу. Спрыгнуть тут было невозможно, мы бы просто не уцелели при падении. Тут я заметила темный провал под скальным выступом. Это могло ничего не значить, может, просто ямка… Я вытянула шею. Внизу торчал небольшой камень. Достаточно ли он велик, чтобы приземлиться на него?
Мне удалось подползти к обрыву на животе, чтобы рассмотреть расщелину получше. Она уходила в каменную стену.
Я обернулась к Хайки:
– Сюда! Скорее!
В одно мгновение он очутился рядом со мной. Я услышала треск палки и свист, когда огонь проревел над нашими головами. Я подкралась к самому краю. И с глубоким вздохом спрыгнула, растопырив лапы, чтобы удержаться на маленьком выступе. Я со стуком упала на него, и камень вздрогнул подо мной. Задние лапы почти повисли над озером. С яростным визгом я дернулась вперед и оказалась прямо перед той щелью, которую видела сверху. Она прорезала скалу. Я забралась в нее в тот момент, когда из дубинки вырвался еще один жуткий гром. Успел ли Хайки спастись?..
Я съежилась, мои уши дрожали. Возле своих лап я увидела лужицу дождевой воды и с жадностью стала пить. Неужели смертельный огонь попал в Хайки? Я обернула вокруг себя хвост и стала ждать.
Палка снова рявкнула, прокатилось эхо. Я вытянула шею, выглядывая из щели, и тут на выступ свалился Хайки. Он, как и я, приземлился очень неловко, его задние лапы соскользнули вниз. Камень покачнулся. Хайки отчаянно заскреб лапами, приподнялся и прыгнул к щели. И как только он упал рядом со мной, камень дрогнул, с треском отломился от скалы и полетел в озеро. Я слышала свист и громкий далекий всплеск, когда он погрузился в воду.
Мы оба тяжело дышали, но палка уже не грозила нам. И бесшерстного не было видно, да он и не смог бы забраться к нам под козырек скалы. Далеко внизу в озере поблескивала вода, освещенная оранжевым солнцем с фиолетовым хвостом. Там мелькали какие-то белые птицы, с высоты они казались просто маленькими пятнышками. Что ж, по крайней мере, мы спаслись от бесшерстного.
– Он на меня и не смотрел, – сказала я наконец.
Хайки испустил протяжный вздох:
– Ему нужна была моя шкура. Бесшерстные постоянно охотятся за ней.
Я с облегчением поняла, что хорошо его слышу сквозь жужжание в ушах, и нахмурилась, оглядывая шкуру Хайки. В Большой Путанице бесшерстные делали с лисами ужасные вещи. Я помнила манглер, в котором разъезжали похитители лисиц: они окружали их, ловили и увозили, чтобы убивать. Но мне никогда не рассказывали об охотниках, которые пользовались бы палками с огнем. Вероятно, им нужны шкуры потому, что у них нет собственного меха? Я посмотрела на свои передние лапы, на задние, где черная шерсть переходила в темно-рыжую. Может быть, именно серая шуба Хайки представляла особую ценность для бесшерстных?
Хайки с пыхтением поднялся и подошел к краю щели. Попив немного из лужицы, он высунул голову, чтобы посмотреть на озеро. Глянул и вверх, на каменный козырек над нами, а потом повернулся ко мне:
– Нам не выбраться отсюда прежним путем. И мы не можем идти вперед.
Я уставилась в темноту щели, которая, казалось, уводила в толщу скалы. Но как далеко этот лаз тянулся на самом деле? А если он упирается в тупик? Тогда мы окажемся запертыми здесь и просто умрем от голода. Я вздрогнула, поднялась на лапы и осторожно направилась в темноту. Хайки последовал за мной.
Выбора у нас не оставалось. И больше идти было просто некуда.
Проход был узким. Очень скоро свет померк. Стены постепенно почернели, а потом растаяли. Я шагала осторожно, прислушиваясь к незнакомым звукам, слыша позади мягкие шаги Хайки. Похоже, он старался держаться как можно ближе ко мне, как будто боялся темноты.
– Поверить не могу, что тебе знакомо лисье искусство, – сказал наконец Хайки. Его голос гулко прозвучал под сводами. – Там, откуда я родом, только редкие лисицы его знают, и они немолоды. Ты научилась истаивать в Серых землях?
– Да.
Это было правдой, хотя и неполной, – я переняла этот навык у Сиффрина, лиса из Диких земель. Но моего брата Пайри никто не учил исчезать: он инстинктивно овладел этим умением.
– Я и караккить могу, – добавила я.
Мне стало немного легче. Я ведь научилась подражать голосам других живых существ совершенно самостоятельно.
– Изумительно, – вздохнул Хайки. – А я вот лисьим искусством не владею… Мама всегда говорила: «Если попадешь в ловушку, пользуйся хитростью, а не силой!» – Он снова восторженно вздохнул. – Лисицы умнее других сыновей и дочерей Канисты, но они не сильны. А потому и незачем с кем-то ссориться.
Я помнила, как Хайки обманул собак. Но истаивать он не умел и оттого оказался беспомощным перед бесшерстным. За бодрой болтовней Хайки скрывалась слабость.
Тут мои уши сами повернулись вперед, и усы тоже. Я оглянулась. Свет еле брезжил за спиной Хайки, и только его глаза поблескивали в темноте. Я на мгновение сбилась с шага. У Хайки был пушистый мех, и серебристый отсвет, проникающий через щель, очерчивал его силуэт светлой линией, из-за чего лис казался крупнее, чем на самом деле. А вдруг он гораздо хитрее, нежели можно подумать?..
