– Да-да, конечно, – вздохнул Монкрейн. – Как скажешь.
– Радуйся, болван, что на сей раз легко отделался. – Пастырь отвесил издевательский поклон и вышел вместе с разочарованными спутниками.
Монкрейн отвел Локка в сторонку и заявил:
– У меня к тебе разговор есть. Я, конечно, счастлив, как младенец у материнской титьки, что мне больше ничего не угрожает, но далее не намерен безмолвно взирать, как вы мои дела за меня решаете.
– Если бы вы сами свои дела решали, то сидели бы сейчас в темнице, – напомнил ему Локк. – Мы просто хотим оградить вас от дальнейших неприятностей.
– Меня не устраивает, что со мной обращаются как с межеумком. Отдай мне деньги, с остальными долгами я сам рассчитаюсь, – потребовал Монкрейн.
– С портным, с башмачником, с переписчиком и с актерами, которые к Басанти переметнулись? Нет уж, мы их сами разыщем.
– Не тебе по моим счетам платить, щенок!
– И не вам этими деньгами распоряжаться, – возразил Локк.
Сабета подвела к собеседникам Жана и умильно заметила:
– Джасмер, а ведь я чуть не решила, что вы пытаетесь одного из нас запугать.
– Мы тут просто обсуждаем, как мне лучше всего расплатиться за мои промахи, – проворчал Монкрейн.
– Лучше всего вам придерживаться условий уговора, – холодно улыбнулась Сабета. – Не забывайте, кто вас из Плакучей Башни вызволил и кто покровителя в труппу привел. Ваша задача – поставить спектакль, и в этом все ваши указания мы будем исполнять беспрекословно. А вот заботу о вашем благосостоянии предоставьте нам.
– Я растроган до глубины души, – буркнул Монкрейн.
– Вот дурить перестанешь, и будет у тебя не жизнь, а сплошной праздник, – резко заметила Сабета.
– Что ж, я иду принимать ванну, – заявил Монкрейн. – Или в этом без вашей помощи тоже не обойтись? Вдруг я в тазу утоплюсь…
– Утопишься – лишишь себя удовольствия нас по сцене гонять, – процедил Локк.
– Тоже верно… – Монкрейн задумчиво поскреб седую щетину на щеках. – Ладно, после обеда увидимся. Кстати, раз уж речь зашла о сцене. Лукацо, перетащи десяток стульев из таверны во двор. Верена, а ты попроси Дженору отыскать в сундуках копии «Республики воров».
– Всенепременно, – ответила Сабета.
– А если я еще кому-нибудь понадоблюсь, отправьте их в мои апартаменты. Гостей буду встречать нагишом.
2
К полудню солнце скрылось за тяжелыми тучами, и изнурительный, мозгоплавящий зной сменился жаркой, ленивой истомой. Грязевые хляби внутреннего дворика – последнее пристанище непросыхавшего Сильвана Оливиоса Андрассия – подсохли ломкой коркой, хрустевшей под ногами ошеломленных актеров труппы Монкрейна и Булидаци.
Благородные Канальи уселись все вместе; впрочем, Кало и Галдо, с темными кругами под осоловелыми глазами, отказывались сидеть рядом, а потому устроились с противоположных боков, разделенные Локком, Жаном и Сабетой.
Алондо лениво листал потрепанную копию «Республики воров». Сабета отыскала десяток рукописей, все разного размера и толщины, переписанные разными почерками. На некоторых виднелись пометки «Труппа Монкрейна» или «Переписано для Дж. Монкрейна», а остальные некогда принадлежали другим труппам; на задней обложке одной копии красовалась надпись «Труппа Басанти».
Протрезвевший – то есть в данную минуту не пьющий – Сильван уселся рядом с Дженорой. Родственник Алондо, скрестив руки на груди, оперся о стену.
Локк, оглядев присутствующих, вздохнул – вот она, вся труппа.
– Приветствую, друзья! – Монкрейн, в сером дублете и черных панталонах, выглядел почти прилично. – Итак, давайте-ка выясним, кто из великих исторических личностей присутствует среди нас, а кого придется заманивать к нам всеми правдами и неправдами. Эй ты!
– Я, сударь? – встрепенулся родственник Алондо.
– Да, ты! Ты кто такой? Тоже из Каморра?
– О всевышние боги! Нет, что вы, сударь. Я Алондов родич буду.
– А имя у тебя есть?
– А как же! Эшекхар Курлин к вашим услугам, сударь. Только меня все зовут Эшак.
– Оно и видно. Ты актер?
– Ой, нет, сударь! Я конюх.
– А зачем ты сюда прокрался? Наши секреты выведывать?
– Нет-нет, сударь! Я хочу, чтобы меня на сцене убили.
– Ну, для этого сцена не нужна. Иди сюда, я твое желание исполню.
– Он нам помог лошадей выгодно сбыть, а в обмен попросил какую-нибудь крохотную роль, – пояснил Жан.
– Ах, у нас поклонник завелся?! – воскликнул Монкрейн. – Что ж, я с удовольствием тебя на сцене убью. Может быть, даже не взаправду.
– Благодарствую, сударь.
– Так, а теперь нам нужен Аурин, – продолжил Монкрейн. – Аурин – юноша из Терим-Пеля, добрый, но не уверенный в своих силах. Единственный сын императора, наследник престола. Как я погляжу, молодых людей в труппе с избытком, есть из кого выбирать. Устроим состязания. А еще требуется Амадина…
– Ой, погодите гульфиками мериться, – вмешался Кало. – Простите, что перебиваю. Мне тут любопытно стало, где мы это представление давать будем. У Басанти свой театр есть, а у нас что?
– Ты – один из братьев Асино? – уточнил Монкрейн.
– Джакомо Асино.
– Раз ты не местный, то, разумеется, не слыхал о театре «Старая жемчужина», построенном по велению какого-то графа…
– Полдариса Справедливого, – пробормотал Сильван.
– По велению графа Полдариса Справедливого, который завещал его в дар жителям Эспары, – продолжил Монкрейн. – Так что этому великолепному каменному амфитеатру лет двести будет.
– Сто восемьдесят восемь, – поправил его Сильван.
– Прошу прощения, Сильван, в отличие от тебя, я при его строительстве не присутствовал. Так вот, Джакомо, заплатив церемониймейстеру графини небольшую мзду, мы получим театр в свое полное распоряжение.
– А зачем Басанти свой собственный театр понадобился?
– «Старая жемчужина» – вполне достойное место для наших спектаклей, – заявил Монкрейн. – Басанти свой театр построил из тщеславия и бахвальства, а не для того, чтобы деньги загребать.
– Ну да, дельцы так всегда и поступают – тратят деньги на новые постройки, хотя вполне могут воспользоваться тем, что имеется, – ухмыльнулся Кало.
– Знаешь, даже если бы театр Басанти собачье дерьмо в платину превращал, а посетителей «Старой жемчужины» проказа поражала, нам все равно деваться некуда. Наш спектакль пройдет именно там. На поиски другой сцены у нас нет ни времени, ни денег.
– Правда, что ли? Ну, что проказа поразит? – спросил Галдо.
– Лизнешь сцену – узнаешь. Так, обсуждаем Амадину. Амадина – воровка, хотя в империи царит мир и благоденствие. Воры и разбойники обосновались в древних катакомбах Терим-Пеля, насмехаются над добропорядочными горожанами, над императором и его вельможами. Свою шайку воры дерзко назвали республикой, а правит ими Амадина.
