– Да полно вам! – отмахнулся толстяк. – За проклятый торт я свою половину заплачу. Вот, держи. – Он сунул Локку два золотых тирина, и Жан последовал его примеру.
– Ох, спасибочки, господа хорошие! – дрожащим голосом воскликнул Локк. – Я, конечно, тумаков огребу, но все лучше, чем если бы с пустыми руками вернулся…
– Все по справедливости, – веско повторил Жан. – Да хранят боги вас обоих. Счастливо оставаться.
– Да-да, счастливо оставаться. А ты, малец, в следующий раз гляди под ноги… – поморщился толстяк и поспешно удалился.
– А здорово, когда кто-то чувствует себя виноватым, – довольно вздохнул Локк, сгребая с мостовой остатки торта – мерзкой смеси лежалой муки, опилок и гипса, которая обошлась приятелям в сотую долю полукроны. – Ну вот, нам каждому по тирину досталось. По-моему, вполне приличное приношение для сегодняшней церемонии.
– А вот интересно, Цеппи понравится?
– Лишь бы Великому Благодетелю понравилось, – ухмыльнулся Локк. – Я сейчас все это быстренько уберу, чтобы желтокурточники не цеплялись. Ты домой?
– Ага, вкруговую, – ответил Жан. – Через полчаса увидимся.
3
– …Ну, этот тип аж затрясся, будто Жан ему скорпиона за шиворот сунул, – увлеченно рассказывал Локк спустя полчаса. – А Жан его веррарцем обозвал, скрягой и всякими прочими обидными словами, тот и выложил два тирина как на духу. – Он прищелкнул пальцами.
Братья Санца вежливо захлопали в ладоши. Кало и Галдо сидели бок о бок на кухонном столе – на стульях было скучно.
– Значит, ваше приношение – по золотому тирину от каждого? – спросил Кало.
– Ну а что? Деньги немалые, – сказал Жан. – А потом, мы же старались, можно сказать, с душой спектакль отыграли.
– Ага, и с тортом целых два часа возились, – добавил Локк. – Ох, видели бы вы нас! Прямо как на сцене. А этот простофиля даже растрогался, на меня глядючи, – я был весь такой несчастный и беспомощный…
– А, то есть играть тебе особо не пришлось, – усмехнулся Галдо.
– Эй, Санца, кинжал мой отполируй! – отозвался Локк, делая весьма выразительный каморрский жест, с которого обычно начинались драки в тавернах.
– Ага, вот только тряпицу поменьше найду, а ты мне пока нарисуй подробную карту того места, где этот самый кинжал спрятан.
– Ну это лишнее, – заметил Кало. – Его сразу видно, как только Сабета появляется.
– Вот как сейчас? – невинно осведомилась Сабета, выходя из стеклянного туннеля.
Каким-то чудом Локк не умер на месте, что служит неоспоримым доказательством способности человеческих особей мужеска пола без трагических последствий выдерживать стремительное перемещение всей крови в организме в область щек.
Сабета, похоже, тоже провела время с пользой. Лицо ее разрумянилось, из туго заплетенной косы выбились пряди волос, а кожа в распахнутом вороте сорочки покрылась испариной. В другое время глаза Локка не отрывались бы от вышеупомянутого ворота, словно пришитые невидимой нитью, но сейчас его больше интересовало нечто весьма важное, неожиданно обнаруженное в дальнем углу кухни.
– А вам, охламонам, что за удовольствие Локка дразнить? – спросила Сабета. – У вас самих бубенцы звенят только потому, что вы к ним колокольчики привязываете.
– Ваши слова уязвляют нас до глубины души, сударыня, – заявил Кало. – А хорошее воспитание не позволяет нам ответить тем же. Однако же если вы наведете справки у Гильдейских лилий, то…
– А когда это вы у Гильдейских лилий побывали? – полюбопытствовал Жан.
– Гм-м, – кашлянул Кало. – Я имел в виду, что если бы мы нанесли визит Гильдейским лилиям, ну, умозрительно…
– О, какое красивое слово! – отозвался Галдо. – Умозрительно. Вот именно, умозрительно…
– Ну, не знаю… – вздохнула Сабета, выразительно закатив глаза. – Вы двое, как обычно, всю работу на чужие плечи перекладываете. Кстати, вы свое приношение приготовили?
– Ага. Две дюжины бутылок отличного красного вина, – похвастался Кало. – Мы его позаимствовали у подслеповатого торговца в Канатном ряду.
– Я вырядился щеголем и отвлекал его разговорами в лавке, – объяснил Галдо. – А Кало тихонечко, как паучок, влез через заднее окно в винный погреб, ну и вынес сколько смог.
– Да тут и говорить не о чем, – заметил Кало. – Все было легче легкого. Хозяин собачьего хвоста от помойной лохани не отличит даже с третьей попытки.
– Ну и что? Цеппи же сказал, что вино в самый раз, его после церемонии разопьют, – возразил Галдо. – Приношения же не в сундук складывают.
– Да, здорово, – вздохнул Жан, почесывая темный пушок на пухлом подбородке. – А ты чем разжилась, Сабета?
– Ну, мне повозиться пришлось, – ответила она. – Зато гляньте, какую красоту я раздобыла!
Она гордо выложила на стол три дубинки полированного ведьмина дерева: одну новехонькую, вторую слегка обшарпанную, а третья выглядела так, словно ею обминали бока и проламывали головы задолго до рождения любого из Благородных Каналий.
– Ох, ни фига себе! – сказал Галдо.
– Да уж, ни фига себе чего! – добавил Кало.
– Ваши глаза вас не обманывают, достопочтенные господа, – улыбнулась Сабета, помахивая дубинкой. – Кое-кто из славных каморрских стражников сегодня недосчитался своего основного орудия убеждения.
– О боги! – ошеломленно воскликнул Локк, раздираемый весьма противоречивыми, но сильными чувствами – восхищением и досадой; полкроны, ловко выманенные у простофили в Фонтанном квартале, меркли в сравнении с добычей Сабеты. – Да это же… Ох и ловкая же ты бестия!
– Спасибо на добром слове, – с церемонным поклоном ответила она. – Если честно, то я только две дубинки с поясов умыкнула, третья в участке лежала, ну я и ее тоже прибрала, чтоб даром не валялась.
– А почему ты нам ничего не сказала? – спросил Локк. – В одиночку со стражниками дело иметь опасно…
– А ты о своих проделках нас всегда предупреждаешь? – усмехнулась Сабета.
– Ну, все равно выглядчики бы тебе пригодились или там заманухи… – не унимался Локк.
– Так все ж заняты были, – вздохнула Сабета. – Вон, вы с Жаном торт пекли…
– Слушай, а чего ты так расстаралась-то? – спросил Кало. – Удивить всех решила, что ли?
– Думаешь, сегодня выбирать будут? – хитро осведомился Галдо.
– Ну, Цеппи вроде как намекнул… – сказала Сабета. – Так что о себе заявить не помешает. А вы, оболтусы, об этом не задумывались?
– О том, чтобы стать посвященными служителями? Да нам оно ни к чему, – поморщился Кало.
– Нет, мы, конечно, к Многохитрому Стражу со всем уважением и все такое, но понимаешь… Не всякий выпивоха мечтает таверну купить, – пояснил Галдо.
– А ты, Жан? – спросила Сабета.
