– А еще что?
– Чудом будет и то, если слушание дела не состоится, потому что вельможа, которого Монкрейн ударил, отзовет свою жалобу из магистратского суда. Сами понимаете, на это надеяться смешно и нелепо – благородные особы оскорблений не прощают и себя на посмешище выставлять не намерены.
– Ага, – задумчиво произнес Локк. – Ну а поговорить-то с Монкрейном мы сможем?
– Да, это легко устроить. До суда задержанный имеет право на встречу с родственниками или с компаньонами. Так что вы можете назваться кем угодно. Главное – не передавайте ему никаких вещей, иначе вам грозит то же наказание, что и преступнику.
– А где проводят эту встречу? – спросил Локк.
– В самом сердце Эспары, на вершине Ступеней Легиона, стоит высокая башня из черного камня, окруженная рвом и сотней весьма суровых стражников. Ее даже в дождь видно.
3
В сумерках Локк и Сабета добрались до Ступеней Легиона. В густом тумане виднелись очертания тысячи мраморных воинов в доспехах эпохи теринского владычества, которые вот уже шесть веков несли свой нескончаемый караул. История и изображения легионеров были знакомы Локку по книгам, которые он читал в Каморре. Некий император – имя его Локк позабыл, – раздосадованный тем, что Эспара не может похвастаться удивительными творениями Древних, велел скульпторам создать в центре города грандиозный монумент. Статуям придали портретное сходство с легионерами тех времен, но больше всего поражало то, что изображены они были не в победном сражении, а на марше – усталыми, с опущенными головами и закинутыми за спину щитами, как если бы все еще брели по дорогам давно исчезнувшей империи, а не застыли в вечном строю вдоль лестницы длиной в две сотни ярдов.
– Надо отыскать этого вельможу и уговорить его отозвать жалобу, – сказал Локк.
– Ага, ничего другого не придумаешь, – кивнула Сабета.
– Ох, где бы денег раздобыть! – вздохнул Локк. – В обносках светские визиты наносить неловко.
– Ты уже жалеешь, что от воровства отказался?
– Жалею, конечно, – признался Локк. – Но воровать все равно не буду.
– Раз жалеешь – уже хорошо, – улыбнулась Сабета.
– Да, честная жизнь не про нас.
– Верно. Я вот не понимаю, как люди честно живут… Скучно же!
Ров вокруг башни из черного камня оказался широкой расщелиной с отвесными стенами глубиной футов в тридцать, куда стекали мутные потоки из водосточных канав. Через ров был перекинут крытый мост, у которого стояла ярко освещенная караульная будка. Едва Локк и Сабета приблизились к мосту, из будки вышли четверо стражников.
Локк сразу же отметил, что вооружены они не дубинками и пиками, позволявшими сравнительно нежные тычки, а тяжелыми мечами.
– Стоять! – велела суровая кряжистая стражница с лицом, исполосованным шрамами. – Зачем пришли?
По виду стражников Локк понял, что все они закаленные в боях воины и любая попытка подкупа или плутовства будет равносильна самоубийству. «Да, в Плакучей Башне шуток не понимают», – подумал он.
– Добрый вечер, – учтиво, но без излишнего смирения поздоровалась Сабета. – Мы хотим увидеться с Джасмером Монкрейном.
– Монкрейн званых ужинов не устраивает и еще долго устраивать не будет, – заявила стражница. – И что каморрцам от него понадобилось?
– Мы актеры труппы Монкрейна, нам необходимо обсудить с ним наши дальнейшие действия. Наш стряпчий заверил нас, что мы имеем право на одну встречу до суда.
Локку куда больше нравилось глядеть на Сабету за работой, чем на какую-нибудь прелестницу, снимающую платье. Сабета выбирала самые подходящие, весомые слова и выражения: уверенное «имеем право» звучало куда лучше смиренного «позволено», а фраза «одна встреча» ясно говорила о том, что посетители ознакомились с законами и установлениями и согласны их соблюдать. Иначе говоря, двумя предложениями Сабета всеобъемлюще объяснила цель своего прихода, дала понять, что действует в полном соответствии с законом и подчиняется его требованиям в той же мере, что и стражники.
Стражница с готовностью впустила Локка и Сабету в Плакучую Башню. Разумеется, их подвергли унизительному обыску, велели оставить подписи в книге посетителей и предъявить к досмотру содержимое карманов и кошельков, а вдобавок заставили ждать минут сорок. Впрочем, Локк решил, что это к лучшему: в тюрьму только преступников приводят быстро.
4
Дважды за вечер Локк с Сабетой оказались в помещении, разделенном на две половины, – на этот раз барьером служил не стол, а толстые прутья железной решетки. В комнате для свиданий не было ни окон, ни мебели, ни прочих украшений – только гладкие голые стены и грубо обтесанные каменные плиты пола. Стражники впустили посетителей в комнату, заперли дверь и встали у входа.
Локку и Сабете пришлось прождать еще несколько минут. Наконец дверь в противоположной стене открылась. Два стражника ввели узника, скованного кандалами по рукам и ногам, и, чтобы дать ему некоторую свободу движений, прикрепили к ножным кандалам короткую цепь, пристегнутую к кольцу в полу и не дотягивающуюся до решетки шага на два. Завершив свои действия, стражники отступили к двери и тоже замерли по стойке смирно.
Черная кожа узника блестела, как начищенный сапог, пепельно-седые волосы были коротко острижены. Он был мужчиной крупным, но не тучным; казалось, на его костях равномерным слоем осел вес прожитых лет, а в движениях сквозила неуемная, грозная мощь. На темном лице сверкали большие ясные глаза. Он напряженно, не моргая, уставился на Сабету и Локка и язвительно изрек:
– Сначала два лестничных пролета пройти заставили, а потом снова заковали. Вот оно, счастье. Вы кто такие?
– Ваши новые актеры, – сказал Локк. – Весьма растерянные и сконфуженные новые актеры.
– Вот оно что… – Монкрейн двинул челюстью, будто пережевывая какую-то гадость. – Так обещались же пятерых прислать…
– А вы обещались быть на свободе, – напомнила Сабета. – Еще трое у Глориано остались, следят, чтобы ваша труппа не разбежалась.
– Раньше надо было приезжать, – проворчал Монкрейн. – А теперь собирайте вещички и уматывайте. А наставнику своему передайте, что я его заботу оценил.
– Нет уж, увольте, – возразил Локк. – Нас сюда послали актерскому мастерству обучаться. У вас.
– Ах, тебе учиться захотелось?! Вот сейчас я тебе урок преподам. Как только из мамкиной утробы выберешься, тут же полезай обратно, потому что жизнь – бездонная бочка дерьма!
– Мы можем вас отсюда вызволить, – негромко произнесла Сабета.
– Если вы не будете упираться, – добавил Локк.
– Вы мне побег устроите? – Монкрейн опустился на корточки и потрогал каменные плиты пола. – Что, войско к городским стенам привели? Ну, как они в башню ворвутся, дайте знать. Вдруг я штаны надеть не успею…
– Вы с нашим наставником знакомы, – негромко сказал Локк. – Надеюсь, понимаете, какие у него ученики.
