– Ты сейчас про Свободный край или про армию Главнокомандующего? – задала вопрос, хитро улыбаясь.
– Про Свободный край. Ты ведь их сейчас, как и меня, пожалела… Можешь потянуть в урмыты, – выражение лица, когда он это говорил, было каким-то непонятным, но я отмахнулась, не до того было.
– Я могу и армию позвать, если что. И Главнокомандующего… Только откажется же, – глубоко вздохнула, поймав заинтересованный взгляд. Мужчина уставился в район моей груди. – Зато анархисты от переезда, думаю, не откажутся. Мы же можем отдать им какой-нибудь из миров. Пусть живут как нравится.
– Энергетически Дом не потянет содержание стольких урмытов, не прошедших через полный Обряд Единения. Необходимо будет увеличить приток энергии, притом сильно и в кратчайшие сроки.
– А зачем нам Обряд в этом случае? Ведь обратно эти рэши вряд ли вернутся. В Свободном крае их будет поджидать армия. Только полный уход в другой мир. Притом так, чтобы никто не понял, куда они девались и как. А Обряд точно покажет, где, кто и когда. Я правильно понимаю? – дождалась подтверждения от урмыта и продолжила: – Осталась проблема с защитным обмундированием и объемами энергий. Думаю, с Домом удастся договориться насчет пропуска посторонних на территорию подконтрольного мира. Этим займусь в ближайшее время. Если есть какие-либо ограничители, то попробую найти способ это обойти. И мне понадобится твоя полная и безоговорочная помощь.
– Почему? – теперь Морок задал мне вопрос. – Почему ты готова вмешаться, если ни одного из этих рэшей даже не знаешь? Наш Дом не сможет противопоставить сильнейшим Домам ничего! Мы беззащитны, нам бы сохранить то, что у нас имеется. А ты рискуешь всем ради неизвестных тебе рэшей. Почему?
– Считай, что я просто жалостливая дура-идеалистка. Ты и раньше в это неплохо верил. Так что никаких открытий и ничего нового, – улыбнулась, переводя тему разговора, и стрельнула в мужчину глазами.
Урмыт сморгнул, вновь сбитый с толку сменой моего настроения.
– Наша с тобой задача – провернуть все так, чтобы никто и не подумал на наш Дом. Отныне для всех посторонних тебя не интересует судьба Свободного края, и ты проповедуешь полную увлеченность своим новым статусом и демонстрируешь всем любопытствующим, что тебя больше волнует возможность подмять под себя другие маленькие Дома, чем что-то еще. Не смирился с потерей и рвешься к власти, привычным для всех путем, – задумчиво улыбнулась. – И сделать надо все, чтобы твои враги в это поверили. Пусть ждут нападения там, где его не будет.
– Обманный маневр? – усмехнувшись, спросил Морок и наконец-то сел, до этого вещал, передвигаясь по комнате. – Ты не против, если я скорректирую сказанное тобой согласно ситуации и тому, с кем придется говорить на эти темы? И согласно тому, как я раньше вел себя?
– Это на твое усмотрение. В твоей хитро… умности даже не сомневаюсь. Главное, чтобы двигались мы с тобой в одну сторону и в одном ритме, – прозвучало двусмысленно, а никто и не говорил, что моя вредность легко лечится. – И нам нужны урмыты. Умные и коварные. Сильные и ловкие. И времени ломать себя нет… Сложная задача. Почти невыполнимая. Нам с тобой срочно нужно в люди, притом так, чтобы нас никто не узнал. Увести из-под носа сильных Домов перспективных урмытов… Возможно ли это в принципе?
– Только не на Больших отборах, – ответил серьезно Морок.
– Придется надеяться на авось. Не самый лучший вариант, – с досадой прищелкнула языком. – Мои родственники говорили, что я везучая… Надеюсь, это так и есть, и везение меня не оставит.
– Ротсвеники? – с недоумением переспросил мужчина. – Кто это?
– Только не говори мне, что в вашем языке аналога этому слову не существует. Это может означать только одно – у вас вообще нет понятия «родственник». И что-то меня это пугает. Даже не знаю теперь, как сформулировать ответный вопрос. Морок, у тебя родители есть?
– Что такое ротители? – недоумение урмыта усилилось.
– А сестры, братья у тебя есть? – глупый вопрос, если он не знает, что такое родители…
– Я не понимаю… – честно признался мужчина, с напряжением ожидая моего ответа.
– А как вы здесь вообще рождаетесь? – затаила дыхание, чувствуя, что вряд ли меня ждет что-то приятное. И заметив, как урмыт нахмурился, добавила: – На свет появляетесь там? Население же Руалонэ откуда-то берется? Откуда?
– Из заравит, – ответил так ответил, и я снова в тупике.
Пришлось срочно обращаться к памяти и искать соответствия слову. Для себя, поколебавшись, перевела его как инкубатор и онемела на некоторое время.
– То есть у вас женщины не рожают? – осторожно спросила, отойдя от шока.
– Что такое… – споткнулся он на слове.
– Рожают, – завершила предложение за него.
Задумалась, как объяснить значение слова человеку, который и понятия не имеет, как люди на самом деле должны появляться на свет. Не всегда же на Руалонэ существовали инкубаторы. Или всегда? Что-то об этом Морок говорил в самом начале… Но вскользь.
– В моем мире женщина вынашивает ребенка внутри своего организма. Так устроено у нас природой, и в этот процесс стараются не вмешиваться. В организме женщины зарождается жизнь и появляется на свет во время родов. Один ребенок за один раз, может быть два или три. Очень редко пять. И через какой-то промежуток времени процесс зарождения и рождения можно повторить. Женщина может успеть за период зрелости родить десять-пятнадцать детей. У вас все устроено иначе, так? Неужели всегда дети появлялись из заравит? – Да, это не укладывалось в моей голове, и было жутко любопытно посмотреть, как вообще это выглядит, и понять, как устроено.
– Да, иначе. – Морок сосредоточенно разглядывал меня как диковинку, явно пытаясь переварить полученную информацию. – Дети зарождаются в заравит без участия в этом араи или тэйалий и появляются на свет оттуда же. Заравит открывается и выпускает детей.
– Выпускает? – нахмурилась и задала очередной вопрос. – Какими появляются на свет ваши дети? Маленькими, беспомощными или способными выйти из заравит сами?
Если их выпускают… употребленное неосознанно привычное слово о многом говорит. Например, о том, что выходят детки своими ножками.
– Да, их выпускают, и они выходят. Есть знание, как жить на Руалонэ, понимание основных законов. Анархисты в Свободных землях – это ошибка, дети, в обучении которых в заравит произошел сбой. Такое бывает, но редко.
– И… выходят совсем большими или после этого все-таки еще растут и учатся? – Как-то странно это все и непонятно, но для них привычно, наверное.
Попахивает этакими роботами с изначально заложенной в них программой. Временами в программе случаются сбои, и тогда появляются асоциальные элементы, не способные приноровиться к реалиям Руалонэ.
– Выходят детьми и еще десять лет учатся всему, что передают им ваилы, – очередное не расшифровавшееся сразу слово.
Пришлось снова напрягаться, чтобы понять, о чем он говорит. «Дающий знания», «дарящий себя». Наставник, что ли? Или они вкладывают в это что-то большее? В этом обществе еще разбираться и разбираться. И получается, эти люди и не знают толком, что такое привязанность. Если уж рождаются вот так странно и не имеют близких родственников. Или все-таки это изначально в них заложено? Этой самой программой?
