– Так, девушки, вы сейчас о ком говорите?
Рошер даже ладонью по тумбочке пристукнул, привлекая внимание к себе. Яна и Аэла переглянулись, вздохнули – и нархи-ро уступила право рассказа лайри. Не на нее ж покушались!
Сама Яна добавляла по ходу рассказа. О том, как помогла схватить двоих убийц.
Как спасла Аэлу из-под конских копыт. Как следила за мужчиной, и как тот умер у нее на руках.
Рошер внимательно слушал, а потом вынес вердикт:
– Аэлена, вы правы.
– В чем? – Лайри сидела бледная. Одно дело осознавать, что на тебя покушались, совсем другое – проговорить все это вслух и понять, как ты была близка к могиле. Чудом выскользнула, можно сказать.
– Это слишком женская месть. Тут бабская рука чувствуется. Яды, опять же…
– Как его могли угостить ядом? – Аэлена размышляла вслух.
– Как угодно. В еду-питье подлить…
– У стражников?
– Думаешь, случаев мало? Тюремщики за малую мзду что хочешь передадут, – усмехнулся Рошер. – Уж сколько раз мы с ними брехали, а все одно – не впрок наука.
– Так расспросить…
– Тоже аккуратно надо. Сама понимаешь, псы… то есть стражники – народ неболтливый… хотя не все. Но это я возьму на себя.
– А что еще надо?
– А подумать. Аэлена, ты прости… у твоего мужа есть любовница?
Лайри замотала головой. Рошер фыркнул – и получилось весьма язвительно.
– Ну хоть бы одна жена сказала иначе!
– Поиздевайся, – огрызнулась Аэла. – Алинар никогда не давал мне повода заподозрить его в измене.
– Не давал повода и не изменял – вещи разные. Вполне возможно, что у него есть любовница, которая, например, ждет ребенка. И?
– Было бы логично убрать Аэлену и выйти замуж за ее вдовца, – подвела итог Яна. – Но как это можно узнать?
– Разными путями. И начать с того, что ты, Аэлена, сейчас пойдешь и обыщешь комнату мужа. И одежду тоже. Все карманы. Поняла?
– Мы с Аашей поможем, – кивнула Яна. – Она почует чужой запах.
– Ааша?
Яна поставила Рошеру большой плюсик за невозмутимость. Мало кто сможет сохранить самообладание, когда в дверь просовывается здоровущая волчья морда. Да еще и дружелюбно скалится при этом.
– Ага. Ааша, значит…
Голос все же дрогнул. И почему люди боятся волков? Ей-ей, если сравнивать, кто кого больше убил, – волков можно только пожалеть.
– Ааша. Она отличный нюхач, – согласилась Яна.
– Н-ну ладно.
Увы…
Они честно просмотрели все карманы, проглядели бумаги, Яна даже залезла под кровать в супружеской спальне, но, кроме большого количества пыли и мышиной норы, ничего обнаружено не было.
– Или твой муж не изменяет, или держит все при себе, или где-то в другом месте, – вынесла вердикт умотавшаяся Яна.
Аэлена вздохнула.
– Не хочется верить в плохое.
– Да уж кому бы хотелось… – Яна потеребила косу. – Аэлена, а ты понимаешь, что можешь раскопать что-то очень плохое? Просто так на людей не покушаются…
Лайри вздохнула. Потом решилась, подняла голову и посмотрела Яне прямо в глаза.
– Яна, но ведь это очень плохое уже существует. Знаю я о нем или нет, оно выползает из укрытия. И никуда не денется. Просто если я буду знать – я смогу защититься. А если нет… вообще нет. Понимаешь?
Яна понимала. Лучше уж известный враг, чем враждебная неизвестность.
– Тебе может быть очень тяжело.
Лайри криво улыбнулась.
– Главное, что Лин меня не обманывает, – остальное я переживу. В моем прошлом ничего порочащего меня нет, ну, если не считать Диолата.
– Его поведение тебя не позорит. Он сам по себе мразь, – высказалась Яна.
– Спасибо… А с остальным я справлюсь – были бы мы все живы-здоровы.
– А вот с этим придется поработать…
Рошер ждал женщин, поедая при этом бульон с гренками. Выглядел он уже намного лучше. Никуда не делись и круги под глазами, и изможденный вид, и нечесаные волосы, но в глазах появился блеск, в выражении лица – целеустремленность… Дело вообще меняет мужчину до неузнаваемости.
– Что скажете?
– Все пусто и чисто.
– Плохо. Эх, не хотел я, а придется.
– Что придется?
– Идти к маме Шальзе.
– Чьей маме? – не поняла Яна. Лара Аэлена покраснела, выдавая знакомство с предметом, а Рошер покачал головой.
– Мама Шальза – самая известная бандерша города. У нее бордель для благородных, и, уж поверь мне, ни одно подобное дело без нее не обойдется. Завел ли кто девочку, сходил к шлюхам или привез себе из деревни пассию и поселил на окраине города – она точно будет знать. А вот захочет ли поделиться сведениями…
– Со мной и Аашей? Конечно, захочет! – в семьдесят с лишним зубов ухмыльнулись Тайяна и Ааша.
Рошер посмотрел на эту компанию и решил не спорить. А чего с волком спорить, он же зверь лесной, дикий, к философским диспутам не склонный…
* * *
В бордель пришлось идти следующим вечером. Но и неудивительно.
Учитывая полуночные приключения Тайяны, обыск и наброску планов действия, спать все трое легли ближе к утру. И проснулись только к обеду. Лара Аэла вздохнула и отправила Диолату записку, что сегодня она заниматься его портретом не может. Болеет-с…
После чего женщины отправились к Рошеру и принялись с ним шептаться.
Итогом шепота стал вызов портного и подгонка по изрядно исхудавшей фигуре Рошера одного из нарядов супруга лары Аэлены. А то!
Если за время пьянства Рошер и вспоминал, что одежду иногда надо стирать и чистить, то быстро выбрасывал из головы страшные мысли и продолжал пьянку. Бутылке-то все равно: хоть ты в трусах пей, хоть и вовсе без трусов, а собутыльников Рошер не жаловал, и вполне взаимно.
Не пользовалась городская стража любовью у пьяниц. А учитывая, что в любом состоянии Рошер сначала бил морду, а потом вступал в дискуссию, желающих распить с ним бутылочку было немного.
Ближе к вечеру из особняка лойрио Авельена вышли трое. Впереди легкой походкой шла большая черная собака… или волчица? Да нет, не бывает волчиц, у которых на шее повязан большой розовый бант! Это ж издевательство над зверем!
Вслед за ней шли под ручку мужчина и женщина. Он – среднего роста, худой, со впалыми щеками, словно долгое время морил себя голодом, она невысокая, почти как ребенок, в мужской одежде и с длинной косой.
– Не знаю, согласится ли Шальза нам помочь. Она женщина очень своенравная…
