Поэтому накал танца чуть снизился: теперь это был не острый призыв, а, скорее, приглушенный. Тайный вызов, скрытый, тонкая фигурка извивалась змеей, принимая самые причудливые очертания. Не верилось, что человек так может. Хотя ничего сложного Яна не делала. На то и тени, чтобы играть.
Плащом, руками, изгибами тела, формы которого чуть увеличивают удачно поставленные лампы…
И наконец, танец стихает. А в дверь проскальзывают девушки.
Вот это вовремя.
А то распаленные кавалеры могут дорваться и до тела танцовщицы.
Яна медленно отступила в угол под рокот бубна – и погасила лампы. Сначала одну, потом вторую.
Выскользнуть в темноте из комнаты было несложно, тем более что мужчинам было не до кого.
Рошер с хозяйкой ждали ее снаружи. И штаны у мужчины в известном месте приметно топорщились.
– Ну… слов нет!
– Действительно, редкое мастерство, – согласилась Ш’аальзея. – Этому долго учиться?
– Именно этому? Месяц. Возможно, меньше, – Яна пожала плечами. Тело после танца все еще было словно натянутая струна. Каждая жилочка, каждая мышца ныли, но хмельное удовольствие – получилось! – было сильнее. Ведь и вправду получилось! Хотя давно не практиковалась и вообще училась только обязательному минимуму, чтобы поддерживать интерес мужа, а поди ж ты! Неудивительно, что человеческие мужчины по борделям ходят, если их женщины и такого не умеют! Как же они удерживают мужской интерес?
– Что ж. Могу нанять вас учить девочек. И – исполнять танец.
– Обговорим? – прищурилась Яна.
Деньги требовались, а как их зарабатывать… Танцы – это честный труд. И точка!
В кабинете Ш’аальзея вновь уселась в кресло и посмотрела на посетителей намного благожелательнее.
– Я сначала не поверила. Но сейчас готова заключить договор. Вы, лайри э’Лесс Риккэр, учите моих девочек. Двоих или троих, чтобы была смена. И пока не научите, сможете выступать сами?
– Два раза в десять дней. О днях уговоримся заранее – подойдет?
– Вполне. Плату тоже положу хорошую, не обижу. Скажем, ползолотого за выступление.
– Да вы с одного такого любителя не меньше трех сдираете, – фыркнул Рошер.
Яна положила руку ему на плечо.
– Я согласна и торговаться не буду. Но мне нужна кое-какая информация, кана.
– Это я сразу поняла. Итак?
Сейчас, когда Ш’аальзея была заинтересована в сотрудничестве, говорить с ней было намного приятнее. И куда только исчезло ехидство из голоса?
– Лара Аэлена Авельен. И лойрио Алинар Авельен.
– А что с ними не так?
– Я хочу знать, есть ли у лойрио любовница? – вступил Рошер.
Ш’аальзея подумала немного, потом покачала головой.
– Я бы знала. Но – нет. Даже когда жена была в тягости, он к девочкам не заходил. Если только в деревне себе кого нашел, но тоже вряд ли. Не из тех кобелей волк.
– А была? Раньше, до женитьбы?
– Была. Имя… кажется, Радея Варлон. Вышла замуж за какого-то кузнеца, с приданым это несложно.
– Поищем.
Ш’аальзея насмешливо улыбнулась.
– Нету у него никакой любовницы. Но вот вам для размышлений. Недавно, около полугода назад, ко мне приходила женщина. Одета богато, а вот руки что у служанки. И одежда для нее непривычная. Молодая, глаза голубые, лицо под вуалью. Предлагала большие деньги, чтобы я ее свела с лойрио.
Рошер и Яна переглянулись.
– Свела?
– У меня самое шикарное заведение. Если бы он ходил, то ко мне, вы это тоже понимаете. Пришлось отказаться.
– Она очень расстроилась?
– Могла бы – так до смерти. Моей. Но это у нее не любовь, скорее ей что-то нужно от лойрио.
– А насчет его жены такого не было?
– Нет. Тут все тихо. Итак, лайри э’Лесс Риккэр? Завтра с утра придете учить девочек?
Яна подумала.
– После обеда. В два пополудни. Как раз отоспятся после трудовой ночи…
Ш’аальзея кивнула.
– Хорошо. Буду вас ждать.
Выйдя на улицу Яна и Рошер переглянулись.
Кто-то охотится на мужа Аэлены, а ее собираются убрать? И что все это значит?
Надо искать Радею Варлон.
* * *
Про любовницу мужа Аэлена ничего не знала. Тем более бывшую. Откуда бы? Поэтому напарники, сейчас они чувствовали себя именно так, поделили обязанности.
Рошер отправлялся искать Радею Варлон. Дело это не минутное, но если у тебя остались связи в страже – найти можно.
Порасспросить: опять же, если лойрио ей при расставании денежку подарил или домик, это заметят. Дома-то просто так из рук в руки не переходят, надо в городскую управу сообщать о новом владельце.
Это Рошеру было под силу.
А Тайяне пришлось сопровождать Аэлену к – Лес его сожри! – Диолату!
В этот раз было еще хуже, чем в предыдущий.
Нет, внешне-то все было мило, очаровательно и спокойно. Их честь по чести пригласили в гостиную, но потом!..
Для большого портрета надо было выбрать интерьер, и Диолат настаивал на спальне. Заодно с истинно аристократической вежливостью умудрился продемонстрировать Аэлене свою кровать, принял несколько откровенных поз… ну я весь твой!
Любите меня!
И Яна отчетливо понимала, что на женщину это… действует?!
Р-раш! Да, действует! Это видно по пятнам румянца на щеках, по расширенным зрачкам, по учащенному дыханию… будь она как Ааша, еще бы и запах возбуждения уловила, наверняка.
Но почему?!
С утра Аэлена была спокойна и даже шутила, а теперь – извольте влюбиться? Да не бывает такого! Ей не шестнадцать лет, чтобы так накрывало, и семья у нее есть, муж хороший, неудовлетворенности жизнью не возникает. После тихой команды Ааша почти вплотную прижалась к ларе – и все попытки Диолата приблизиться встречала дружелюбным оскалом.
Диолату это явно не нравилось, он злился, раздражался, но… волчицу не уговоришь. Ну, липнет она к ларе, и что? Та ей понравилась. Вы бы понравились – она бы к вам липла, запросто!
Крыть было нечем.
Тайяна же…
Аэлена ничего не пила, не ела в чужом доме, не нюхала, но… так в чем же дело?
Диолат?
Может, на нем что-то есть? Обнюхать бы его, но как умудриться? От Яны и от Ааши он упорно держался подальше. Даже брезгливость проявлял. Не на словах – понимал, что за неосторожное слово ему Аэла голову оторвет, страсть там, не страсть, а за повод, чтобы убраться из этого дома, лара мигом ухватится. Так, платочек к носу подносил, морщился демонстративно… Не подберешься незамеченной, тем более без скандала.
