– Это кто? – Гарт чуть дернул ее за рукав, приостанавливая.
– Это? Каделиус Тин-Альт Ромьер.
– Чего?
– Кадус Альт, если тебе так проще. Вообще, это и есть его имя, псевдоним он придумал самостоятельно.
– Сатро?
– Из невысокородных, да. И насчет семейного положения ты угадал, не нашлось такой дуры.
– А может, нашлась?
Яна остановилась прямо напротив художника и принялась его разглядывать. Пристально, серьезно, так, что «грибок» открыл рот и заскрипел:
– Что вам угодно, кана?
– Вы знаете Вериолу Вельт?
– Первый раз слышу, – отперся «гриб» без колебаний.
Яна перевела взгляд на Аашу, которая при этих словах вздыбила шерсть на загривке, – и без малейших колебаний скомандовала:
– Взять его.
Волчице тоже были неведомы колебания. В один прыжок на мужчину обрушились добрых сто килограммов волчатины, а то и побольше – Ааша отнюдь не голодала в поместье Аэлены. Да так удачно приземлились эти килограммы, что одна из лап угодила мужчине аккурат в диафрагму, а вторая встала на грудь. Так что вместо возмущенного вопля получилось нечто невразумительное. Воздух вылетел со всхлипом, а сам мужчина крепко приложился спиной об пол и слегка «поплыл». Сознания он не потерял, но и адекватным его назвать было сложно.
– Что происходит? – Аэлена готова была прикрыть подругу в любой момент.
– Он солгал. Он знает Вериолу.
– А если это не он?
– Сначала допросим – потом разберемся, – решил Гарт. – Ну-ка, отзови свою ловушку для блох.
Яна пнула его по щиколотке, но промахнулась и зло зашипела. Впрочем, Ааша восприняла это как сигнал – и освободила несчастного.
Гарт и Рошер споро поставили Кадуса на ноги – и потащили из галереи, попутно объясняя всем заинтересовавшимся:
– Человеку плохо стало! Вы что – не видите?!
– Голова, наверное, закружилась…
– Сейчас его до фонтана проводим и вернемся…
Яна и Аэлена следовали за ними. Никто ничего и не заметил. Странно?
Да нет. День в разгаре, народу полно, у кого покупатели, у кого просто смотрят, по сторонам глазеть некогда, да и говорила Яна очень тихо.
Ааша?
Ну да, волк. Но… мода на собак, например, была. Так что воспринимали нархи-ро вполне спокойно. Не каждый же отличит?
Ааша крупнее и мощнее обычных волков, под хвост ей никто не заглядывал, вот и принимали за собаку. С первого взгляда. Потом-то приглядывались, но – потом.
Прыжок тоже получился удачным. Сцену заслонили подходящие Рошер и Гарт с Аэленой, да и атакуют волки очень быстро. Глазом моргнуть не успеешь, а тебе уже руку по плечо оторвали.
У фонтана Гарт тоже церемониться не стал, а попросту макнул туда художника. С головой. Пока несчастный не прекратил дергаться и не обмяк.
Тогда аристократ вытащил его, потряс до просветления в мутных глазыньках – и опять макнул в фонтан. На этот раз уже не до потери сознания, а так, чтобы напугался.
И напугался-таки, судя по мокрому пятну на штанах и характерному запаху.
А потом задал только один вопрос:
– Где Вериола?
И видя, что ответа не будет – одни ругательства, повторил купание.
Раз, другой, третий…
К шестому разу художник дозрел.
Яна угадала. Точнее, угадала Ааша с ее замечательным нюхом. Вериола действительно сейчас была дома у Кадуса. Отсиживалась от сложностей жизни вместе с ребенком. Только вот… не бежать же теперь к мазиле? И не хватать женщину посреди бела дня? Завопит, шум поднимется, до Диолата раньше времени дойдет…
Стража?
А там точно никто Диолату не докладывает?
Выход нашел Рошер.
– Я поговорю с двумя приятелями. Они ее сгребут по-тихому и доставят…
– Ко мне в поместье. Пусть посидит в подвале, там как раз служанку убрали, место есть, – подсказал Гарт.
– А с этим клопом что делать? – Аэлена рассматривала коллегу с явным отвращением.
– Я… да ты!!!
– А вы допросите его пока, – подсказал Рошер, быстро удаляясь в сторону городской стражи.
Допросить?
Яна, Гарт и Аэлена переглянулись.
А почему бы нет? И допросим, и расспросим… После того как Гарт объяснил, что времени у них много, а воды в фонтане еще больше, Кадус раскололся. Да так, что слюной всех забрызгал.
Дело и верно было в обыкновенной зависти. Да, к Аэлене, а к кому ж еще?
Стерва, сука, гадина… НЕНАВИЖУ!!!
За что?
А за все.
За молодость, за талант, за положение в обществе, за востребованность… и вообще, почему у нее это есть, а у меня нет?! НЕЧЕСТНО!!!
Аэлена слушала излияния мужчины с непроницаемым лицом. Видимо, не в первый раз. Яна тоже изучала Кадуса как интересное растение. Гарт вообще не собирался придавать значение тонкой душевной организации мужчины, так что рычала только Ааша. Но ее можно было понять – очень уж противно выглядел сей экземпляр человекообразного.
Все знают, что в наш ужасный век истинный талант никому не нужен. Народ просто не дозрел до понимания истинно прекрасных вещей – великих скульптур и полотен сатро Альта. Вот и не берут.
А кушать-то хочется, три раза в день, а ничего другого Кадус попросту не умеет. Страшная это болезнь – неудельность, по-простому, по-народному – рукопопие, чтоб не сказать грубее.
Дети, кстати, у Кадуса тоже не получились. Не нашлось женщины, которая оказалась бы способна понять нежную душу истинного творца шедевров. Были, конечно, бабы, но заходили они в дом, видели «творческий беспорядок», состоящий из грязной посуды, грязной одежды и грязных кистей с красками вперемешку, потом любовались на откормленных тараканов и крысюков – и быстро исчезали из дома Кадуса. К тому же мужчина требовал постоянного восхищения – он же уже разрешил женщине к себе приблизиться, что ей еще надо?! Неужели мало?!
Как оказывалось – очень мало.
Но неудачи на личном фронте – полбеды. А вот на творческом…
Кадус пишет картины уже не один десяток лет. И… не становится знаменитостью. Ни лойрио за ним не бегают с просьбой продать им полотно, ни трайши портретов не заказывают. Конечно, какой-то доход у него все равно бывает, но приходится продавать бесценные вещи за медяки. А ведь каждая картина Кадуса просто кровью написана!
Тайяна честно попыталась вспомнить, что у него было нарисовано. Что-то… непонятное. Хаос из пятен. Можно и такое купить, но… зачем?!
Она бы, например, у себя дома портрет Ааши повесила. И красиво, и благородно… только вот вряд ли Кадус его сможет нарисовать.
