Градоправитель выслушал Гарта и задумался.
– Лойрио Авельен, а вы понимаете, что если ничего не получится…
– Я рискую не меньше вашего, а то и больше.
– Да, но вы просто лойрио, а я облечен доверием короля…
В переводе – власть терять не хотелось. Гарт хмыкнул.
– С вас же и спросят, если узнают в столице.
Перебьется, хомяк, взятку ему еще предлагать! И так щеки скоро из-за спины видны будут! Закрома набил – скоро надо будет новые строить…
Лойрио Эрен омрачился взглядом. Да, пожалуй. И не поймут, и не помилуют. Достанется ему на орехи…
Но и с Диолатом свою шею подставлять неохота.
– Благородный трайши все-таки…
– Свидетели. И улики. А если он еще и сам признается…
– Зачем ему себя оговаривать?
– А это и не оговор. Он сам скажет чистую правду. Да и королю, поверьте, сей молодой человек давно поперек горла стоит.
– Вашими устами, лойрио.
– А вы проверьте. Если король сможет, не вызывая шума и возмущения, упрятать мерзавца на каторгу или хотя бы заточить под арест – он будет вам только благодарен.
Будет-то будет. А если нет?
Король же…
Уламывать градоправителя пришлось часа два – и Гарт так вспотел за это время, словно на нем верхом ездили.
А в Храме…
Ох, Гарт бы согласился три поля вспахать, лишь бы не уламывать храмовников. Но – надо. И в итоге все утряслось. Десяток человек из личных солдат градоправителя – не городской стражи, а своих, верных, прибыл в поместье Гарта, сам градоправитель обещал быть к ужину… Оставалось обеспечить еще одного «виновника торжества».
* * *
– Думаешь, приедет?
– Уверена.
Аэлена поморщилась. Прикинула на себя голубое платье, отложила, достала желтое.
– Как ты думаешь, какое лучше?
– Вот это.
Яна коснулась винно-красного атласа. Благородная ткань переливалась под лучами солнца всеми оттенками пурпура, но и вечером, в свете свечей, она будет великолепна.
– А не слишком роскошно?
– В самый раз. Оставь человеку хорошие воспоминания перед каторгой.
– Ты злая…
– А ты добрая?
– Конечно. Я бы ему голову оторвала, чтобы не мучился… мразь!
Аэлена поморщилась. Они прекрасно понимали, что Диолату донесут о возвращении Алинара. А потому…
К трайши улетело письмо.
Аэлена писала, что муж вернулся – и заявил ей о разводе. А потому ей очень нужен совет и помощь. Гарт сегодня-де поедет уговаривать супруга, а она останется в его поместье. Поэтому, если трайши соблаговолит…
Мог бы и не приехать. Но женщины понимали, что у него земля под ногами горит. Если в ближайшее время он не получит наследство Вильтена, уезжать придется с пустыми руками, а это – плохо. Работать-то благородный трайши не умеет. Вообще никак. Только хвост распускать.
А кушать хочет три раза в день. Нестыковка…
– Давай тебе тоже подберем платье?
– Не-а. Я лучше в своем…
– Яна!
– Я – нархи-ро. То есть нечто вне вашей человеческой власти. И это надо подчеркнуть.
Аэлена пожала плечами.
– И чем тебе помешает платье?
– У меня же крылья. Я буду выглядеть горбатой в вашей одежде.
– Я исправлю…
– Не надо. Давай лучше займемся тобой.
Аэлена коснулась пальцами темной переливающейся ткани.
– Ох, Яна. А если не получится?
– Если ты справишься – все получится.
– А если нет?
Яна ухмыльнулась.
– Есть у меня пара идей…
* * *
Алинар ругался и протестовал, но женщины уперлись. В результате вошедшего в дом Диолата встретили слуги – и проводили со всеми почестями в небольшой будуар.
Аэлена стояла у окна. На звук шагов она обернулась – и трайши только присвистнул.
А ведь может, когда захочет!
При других встречах Аэлена была в рабочей одежде художницы – попроще, чтобы и двигаться удобно, и испачкать не жалко, да и перед кем хвост распускать?
Сейчас же…
Благородная ткань облегала сильное крепкое тело, на шее и в ушах тревожными огнями горели рубины, волосы были тщательно уложены, глаза сияли странным светом в вечернем полусумраке.
– Аэлена, ты великолепна!
Диолат говорил почти искренне. Да уж, с такой и в постель можно лечь. Если красивая! Это вам не художница, с вечно измазанными в краске руками, это лайри!
Такую и в свет вывести можно. Старовата она, конечно, но деньги обладают потрясающим омолаживающим эффектом.
– Благодарю, Диолат.
– Когда-то ты звала меня иначе.
– Когда-то все было совершенно иначе… Лист. А сейчас мы стали старше…
Аэлена смотрела спокойно. Диолат вскинул брови.
– Ты помнишь.
– Я все помню. И ту женщину тоже…
– Я был молод и глуп. Знаешь, если бы это случилось сейчас – я ни на кого бы тебя не променял.
– А муж вот так не думает… Как от тебя приятно пахнет…
– Твой муж – дурак! Он просто не может оценить своего счастья.
Диолат осторожно взял женщину за руку, начал гладить большим пальцем ее ладонь, чуть притягивая Аэлену ближе к себе. Женщина запрокинула голову, длинные ресницы скрыли глаза.
– Он мне изменил.
– Он тебя не стоит. Если бы мы тогда остались вместе…
Вторая рука легла на талию женщины.
– И что бы было тогда?
– Мы бы жили сейчас вместе. У нас были бы дети… Твои дети были бы нашими. Знаешь, я всегда мечтал о дочери. Маленькой такой, которую можно баловать…
– Этого не случилось. И никогда не случится.
В голосе Аэлены звучала искренняя мука. Тоска, боль по несбывшемуся – это ранит. Только вспомни – и все откроется заново.
– Мы живы, а значит, все еще можно исправить.
– Что – можно, Лист? Что можно?!
– Мы можем еще быть счастливы вместе…
– Лист, я замужем.
Аэлена уткнула лицо в грудь мужчины, голос ее звучал глухо.
– И что? Уедем со мной?!
– А мои дети?!
– А где они сейчас?
– Мальчики с мужем. Аира здесь…
– Давай заберем Аиру и уедем!
