Она вынула из кармана камешек. Все-таки в клумбу он упал не случайно. Вчера произошло преступление, а не обычный выброс магии. И если это так, то Ди Наполи причастны к смерти того студента и исчезновению Фрога, кем бы он ни был.
А Реннен… Оказывается, он из рода наемных убийц. Случайно ли, оказавшись рядом с лазаретом, он не пустил ее в галерею и пытался удержать Ноэля? Неужто Реннен знал о похищении, а может, и помогал? Вдруг он именно для этого поступил в академию — чтобы украсть наследника престола?
Противоречивые мысли терзали разум Эйлин, но обсудить свои теории было не с кем. Вдруг Реннен поймет, что она интересуется всей этой историей, и попробует причинить ей зло? Этот беспринципный мерзавец способен на любую подлость. Принятое решение лишь немного успокоило разыгравшееся воображение: пора взять дело в свои руки.
Подтвердить теорию о Винсенте-Беренгаре может только один человек — ректор. Он не мог не знать, что первокурсник Фрог ежедневно проходил процедуры в «пыточной камере».
Эйлин трясло от всевозможных подозрений, от невысказанных версий и — страха. Озираясь, она быстро зашагала в сторону главного корпуса-дворца, ступая по лужам. Мокрые кроссовки не беда в сравнении с гнилой душонкой Торса. Правильно говорят: раз предатель — всегда предатель.
По щекам потекли злые слезы. Если бы на пути ей встретился Реннен, то она растерзала бы его на глазах у всей академии.
* * *
Эйлин было пятнадцать, когда они познакомились. Реннен, на два года старше, переехал с семьей в Бродик и записался в единственную на все побережье школу. Его родители арендовали комнаты в замке у моря и никогда не появлялись в поселке; у Реннена имелось двое старших братьев, которые учились где-то за границей. Вот, собственно, и все, что знали о новеньком.
Открыто Эйлин никак не проявляла интереса к Реннену. Ей оставалось меньше трех лет до выпуска, и голову занимали куда более серьезные вопросы: например, какую профессию выбрать. И тем не менее она словила себя на том, что постоянно выискивает глазами Реннена. Неудивительно, этакий герой с обложки: утонченный, с напускным равнодушием и издевкой рассуждающий о жизни. Современный лорд Байрон, только не хромой. (Эйлин как раз прочла «Паломничество Чайльд Гарольда» летом.)
Он первым подошел к ней на школьной вечеринке. В спортзале гремел инди-рок, старшеклассники дергались в мигающих лучах светомузыки; разглядеть танцующих было невозможно. Эйлин в одиночестве сидела в углу и растягивала жвачку, когда Реннен прокашлялся и заговорил о вреде подсластителей.
У них оказалось много общего: желание увидеть весь мир, любовь к рок-операм, интерес к магии… Буквально с первых встреч они стали друзьями — больше чем друзьями, как надеялась Эйлин. До знакомства с ней Реннен никогда не возвращался домой на школьном автобусе, выбирая общество личного водителя, но теперь все чаще стал сопровождать ее в компании других учеников. Однако он никогда не приглашал Эйлин домой, даже намекнул, что заявиться к нему в замок может только чокнутый. Она и не напрашивалась в гости.
Эйлин остановилась у фонтана и плеснула водой в лицо, чтобы остудить бушевавшие чувства. Кто влюбляется в таких мрачных типов?! Это теперь ясно, почему Реннен выделил ее из толпы. В старшей школе, когда магический дар окреп после смерти отца, Эйлин иногда создавала иллюзии забавы ради; обычно никто не реагировал на них, считая обманом зрения. Очевидно, Реннен заметил одну из них, сообразил, что это не игра света, и решил познакомиться из чистого любопытства. Только знакомство затянулось.
Кстати, в кои-то веки мама оказалась права, потому что с самого начала с неодобрением отнеслась к Реннену и запретила общаться с ним. Но кто ее слушал?
В Рождественскую ночь он пришел к дому Эйлин, подвыпивший, веселый, и громким пением под окнами перепугал маму до смерти. Приняв Реннена за обычного гуляку, она, не выходя на улицу, закричала, что вызовет полицию, и сразу успокоилась. Реннен, естественно, не ушел. Пришлось незаметно провести его к себе в комнату, чтобы опять не начал буянить.
Вместо благодарности он заявил, что Эйлин задолжала ему поцелуй за серенаду. Пришлось срочно исполнить просьбу, иначе Реннен обещал затянуть новую песню. Встав на цыпочки, нежно коснулась холодной щеки губами, но он пробормотал, мол, так его разве что в первом классе целовали, и повалил взволнованную Эйлин на кровать.
Она на дух не переносила пьяных, поэтому не пришла в восторг, который всегда ассоциировался у нее с их возможным первым поцелуем. Вместо этого уперлась в сильную грудь руками и оттолкнула, но Реннен, перекатываясь на спину, утянул Эйлин за собой, и она оказалась лежащей сверху, в стальном кольце его рук.
— Один поцелуй, — напомнил он.
В его бесовских глазах она прочла столько обожания, что затрепетала и, ощущая медленно разливающийся пожар в венах, прикусила губу. Ну хорошо, только быстро.
Сколько прошло времени, прежде чем они наконец оторвались друг от друга, неизвестно. Пять минут? Час? Сумасшедшее сердце готово было вырваться от счастья, губы припухли от бесконечной нежности его прикосновений.
Даже в мечтах первый поцелуй не представлялся настолько чувственным.
Она не могла вымолвить и слова от переполнявших эмоций. Он тоже молчал, словно совершил преступление. Поднялся и, чмокнув на прощание в макушку, ушел домой. Выглядел Реннен абсолютно трезвым.
При следующей встрече он сообщил, что так напился в Рождество, что ничего не помнит.
— Я вроде бы к тебе приходил, нет?
— Ты серьезно не помнишь? — Эйлин не могла найти ни одного объяснения его лжи. Зачем стирать из их жизни такой волшебный момент? Неужели он жалел о своем порыве? Так бы и сказал, а не пытался ранить ее в самое сердце амнезией. — Пить меньше надо, — обиделась она.
Реннен так и не поддался на намеки о том, чем они занимались, и Эйлин смирилась с его странным поведением. Они снова были просто друзьями.
Вскоре он начал при каждой встрече рассуждать о магии. Один разговор особо врезался в память.
— Ты знаешь, что магов в мире очень мало? — спросил Реннен.
— Да, наверное. Объясняет, почему жизнь на земле такая унылая.
Он растянул губы в одной из своих самых неотразимых улыбок и тепло посмотрел на Эйлин.
— Ты и жизни-то не видела. Хотя, если честно, советую из Бродика не уезжать. Здесь уютно, безопасно. Найдешь себе мужа-рыбака, будете растить десятерых детей и обниматься у камина.
И хотя шутка была сказана в беззлобной манере, Эйлин она зацепила:
— А с кем собираешься обниматься ты?
— Я сам по себе, мне никто не нужен.
Эйлин поежилась, но не высказала своего мнения: если никто не нужен, зачем пудрить мозги будущей жене рыбака? Конечно, не считая той единственной ночи поцелуев, Реннен не предлагал ей ничего, кроме общения, но ведь она не железная, ее собственные чувства что-то да значат…
