Пакет практически скрылся из виду, и на поверхности остался лишь краешек целлофана, котёнка уже не было видно.
Тягучая смесь коснулась шеи мальчика, но он, протянув руку, двумя пальцами сумел схватить край пакета.
Сопровождаемый удивлённым взглядом остолбеневшего соседского парня, Витя выбрался из грязи и с рёвом бросился домой. Он как пуля влетел во двор и закричал:
– Папа! Папа! Помоги, он умирает!
На призывные крики ребёнка выбежали перепуганные родители.
Маленький Витя, весь в грязи, стоял на коленях перед входом в дом и ревел навзрыд, прижимая к себе такого же перепачканного котёнка.
Отцу всё сразу стало ясно. Он улыбнулся и сказал:
– Давай его сюда! Пойду отмывать! Ну а ты, мама, иди зови Мойдодыра и очищайте спасателя! Самой тебе не справиться.
В тот вечер отец много говорил о поступке Виктора, у которого на руках спал чистый накормленный котёнок…
Теперь котёнком оказался он сам, а вокруг то же смертельное и бездонное болото, которое вот-вот поглотит всё живое, только выбираться из него, похоже, придётся самому…
Сержант подошёл к Виктору и положил руку ему на плечо.
– Я тебе обещаю, что до утра, по крайней мере, ты доживёшь точно, а вместе с тобой и твоя дочь. Нас всех очень долго готовили, чтобы защитить выживших, и поверь, эти ребята, если потребуется, не раздумывая, отдадут жизнь, выполняя свой долг.
Военный развернулся и посмотрел на наводчика, который притих и с пониманием смотрел на плачущего мужчину. Они обменялись одобрительными взглядами, и каждый занял своё место.
Огромная махина заревела и рывком двинулась вперёд.
8
– «Восход»! Приём! База по курсу! Вокруг множество уничтоженной техники! Приём! – в ответ шипение.
– Повторите, «Вож… – треск рации. – Вас… пропали! Приём! – вновь треск.
– Долбаная связь! – со злобой выругался Корнеев. – «Восход»! Приём! База перед нами! Вокруг много уничтоженной техники! Похоже, был серьёзный бой с применением танков и пушек! Тварей нигде нет! Приём!
– Вас понял! «Вожак», заходите, мы следом! Приём!
– Принято!
Сержант спрятал рацию и вернулся к исследованию горизонта.
День подходил к концу, раскалённый алый диск коснулся верхушек деревьев. Температура резко и ощутимо понизилась, и можно было бы сказать, что повеяло осенней прохладой, если бы не стояла всего лишь середина июня.
Город погрузился в тишину. Всё смолкло – не стало слышно ни криков мутантов, ни жалобных возгласов их жертв. Как будто ничего ужасного и не случилось, а если и случилось, то где-то далеко отсюда. Но тишина не была тишиной спокойствия и умиротворения вечернего города. До недавнего времени Брест вообще никогда полностью не затихал, ни днём, ни ночью, круглые сутки он жил своей особенной жизнью, которая безвозвратно изменилась в считанные часы.
– Глянь, сержант, сколько танков! Такое впечатление, что на военную часть напали, – негромко сказал наводчик.
Сержант молча осматривал периметр. Глубокие воронки изуродовали асфальт и прилегающие территории, напоминая язвы на лице прокажённого. Некоторые машины превратились в куски спрессованного металла, другие выгорели до основания. Уничтоженная или повреждённая техника была повсюду. Он насчитал восемнадцать «Абрамсов» и двадцать шесть БТР и БМП. У опытного военного не оставалось сомнений в том, что все они штурмовали военную часть, которая, судя по всему, не была взята. Но зачем? Кто они, эти атакующие?
Техника не имела никаких опознавательных знаков или символов. Чья она? Неужели американская? Но откуда? Что они тут делают?
На экстренном заседании контактной группы встречавшиеся стороны пришли к соглашению о том, что каждая страна спасает своих граждан, не вмешиваясь в дела других, тем более не нападая. А уже позже будут рассматриваться варианты объединения и выстраивания новой цивилизации.
А тут такое…
Танк двинулся, готовый атаковать в любую секунду.
– Парни! Устраиваемся поудобнее и задраиваем люки! Хрен его знает, что там!
Боевая машина приблизилась к въезду в часть.
Пункт пропуска военной части протаранил один из «Абрамсов». Он въехал в здание и был сразу уничтожен, замерев под грудой обрушившихся кирпичей, из-под которых торчала лишь задняя часть. Второй попытался прорваться слева, через металлические ворота, но его постигла та же участь. Почерневший, он стоял без башни, которая отлетела назад и валялась на дороге.
– Чем это они стреляли? – присвистнул наводчик. – «Абрамсы» практически не убиваемые!
– Давай, Серёга, объедем этот кусок железа и заглянем внутрь!
Танк медленно развернулся и так же медленно, как крадущийся тигр, объехал «Абрамс» и замер.
– Твою мать! – вырвалось у сержанта.
– Сколько же здесь техники? – отозвался наводчик. – Виктор, сколько у вас тут солдат служило-то?
Мужчина пожал плечами и ответил:
– Не знаю. Мне казалось, что все военные в критической ситуации должны принимать участие в спасательных миссиях и быть заодно. Они были не в курсе, что начнётся…
«А что начнётся? – он замолчал, подбирая слова. – Как назвать то, что случилось?»
– … вы не вместе? – закончил он.
– Нет! – холодно отозвался Корнеев. – Не вместе!
Перед частью стояла боевая техника противника, а вот дружественной техники нигде не было видно.
Сразу за пунктом пропуска открывалась площадь, покрытая многочисленными воронками от снарядов и подбитыми танками, за ней выстроились три перпендикулярных дороге казармы. Попадания крупнокалиберных снарядов оставили глубокие следы на стенах зданий, а часть центрального сооружения и вовсе обрушилась. Слева тянулись склады, защищённые длинной линией обороны из орудий и артиллерийских установок.
Поле боя напоминало шахматную доску, где схлестнулись две армии. «Абрамсы» влетели на территорию базы и смешались в ходе сражения с танками противника. Везде, куда ни кинь взглядом, стояла подбитая бронетехника – «Абрамсы», Т-90, Т-80, – окружённая со всех сторон телами убитых солдат.
Т-80 и Т-90 были повреждены значительно сильнее, чем танки противника. Сорванные башни, прожжённые корпуса и просто перевёрнутые гиганты – всё говорило о превосходящей по мощности силе нападавших. Попадались танки, практически разорванные пополам, подбитые точно не 120-миллиметровым снарядом, а чем-то посерьёзнее.
– Сколько ты насчитал? – спросил наводчик.
– Сбился на сорока шести и … – сержант замолк и прислушался.
До них донёсся необычный дзинькающий звук ударов о корпус, который постепенно усиливался. Мгновение – и прозвучал приглушенный выстрел орудия. Снаряд не попал и разорвался далеко сзади.
