Тонкий звук волынки, такой высокий в гамме, что наши человеческие уши с трудом могли различать его тона, разорвал тишину. С этим звуком пришло низкое биение, как будто воздух, мертвый и отяжелевший от груза неисчислимых лет, пульсировал за пределами восприятия в каком-то нечеловеческом ритме.
Закат неожиданно запнулся, шаркая ногами и меняя шаг.
— Ритм — гипнотизирующий контроль, — пробормотал он. — Не поддавайтесь ему.
Анатан тоже постоянно менял шаг — то широко шагал, то волочил ноги. Я начал подражать им. Скат, казалось, тянется в глубины самого Кранда, и в его гладких полированных стенах не было отверстий. Постоянно сверкающие светильники, размещенные на потолке над нашими головами через равные промежутки, постепенно меняли оттенок: от теплого золотого до леденящего голубого, а затем до какого-то туманного серого. До сих пор чуждый назойливый звук волынки и таинственное биение отбивали такт для наших шагов, несмотря на то что мы и прыгали, и тащились, чтобы избежать их вяжущих чар. Только Дания равнодушно шла вперед, не оглядываясь на нас.
Наконец мы пришли в комнату вроде прихожей с тускло-серыми стенами и полом. Дания издала своим высоким голосом воющий крик, и сразу же часть стены отошла внутрь, выставляя темноту за ней.
— Мы должны принять меры предосторожности, — Дания кивнула по направлению к тайной двери. — Некоторые из наших чар не для обычных глаз.
Через похожую на щель дверь жуткая музыка слышалась громче, ее звуки, казалось, имеют какую-то странную жизнь и существуют сами по себе. Ахолианка прошла внутрь, а мы последовали за ней, но Закат, всегда быстро соображающий, обнажил свой разящий меч и сунул его в дверную щель, так что она осталась открытой на добрых два дюйма.
Мы очутились в абсолютной черноте, темноте такой густой, что она казалась реальным покрывалом. Чья-то рука коснулась меня, и мои пальцы сжались на украшенном драгоценными камнями браслете Анатана. Минутой позднее я услышал справа от себя тяжелое дыхание Заката.
— Ждите и смотрите, солдаты. — В голосе Дании была едва различимая тонкая насмешка.
Чуждый и прерывистый ритм звучал все громче и грознее.
— Двигайте пальцами, руками против этого ритма, — прошептал Анатан. Я почувствовал, как его запястье свободно вертится в моем захвате. Я послушно старался выполнить его советы.
Из темноты над нами вылетел одинокий луч света, зеленый, переходящий в серый. Этот свет казался гниющей эманацией чего-то гнусного и давным-давно мертвого. В нем было осторожно задуманное зло. Пока мы как зачарованные следили за этим лучом, золотые крылатые призраки проплыли по нему, двигаясь по кругу все время, пока наконец они не коснулись черного мозаичного пола, плиты которого, видимо, были вырублены в каменоломнях Древней Расы; тех, кто правил Кран-дом прежде, чем человеческая нога коснулась его поверхности.
Большие золотистые крылья опустились, сложились и исчезли, как будто их владельцы больше не собирались пользоваться ими. Пятнадцать живых желтых фигур начали свой танец. Буйный и прекрасный и все же полный древнего смысла, который был чрезвычайно злым, этот танец производил впечатление. Каждая поза — соблазнительное приглашение, каждый скользящий шаг, казалось, стремился извлечь из глубины души наблюдателя ту темную часть его, которая унаследована им от зверей.
Когда я почувствовал это, то начал бороться каждой унцией своей внутренней силы, чтобы преодолеть эти давно живущие мысли и страсти, которые вызвали во мне танцовщицы сплетением своих чар. Я снова увидел перед собой залитые кровью улицы Улала, когда мы грабили его, и все то, что изменилось там, когда, опьяненные кровавым вожделением, мы устремились в город, который сопротивлялся нашему могуществу слишком долго. Там были случаи, превратившие этот день…
— Пошли отсюда! — закричал я. Я почувствовал их пробуждение под моими руками, как будто они стряхнули с себя какой-то ошеломляющий сон. Мы повернулись и освободились от зрелища золотистых танцовщиц и злой паутины, которую они сплели вокруг нас.
Сунув пальцы в щель потайной двери, мы распахнули ее. Закат взял обратно свой меч, мы вышли на откос с переутомленными и широко раскрытыми глазами, с так колотящимися сердцами, как будто мы участвовали в гонке, которая утомила нас до крайности. Мы уже прошли почти полпути вверх, когда нас догнала янтарная тень.
— Танцовщицы — крепкий орешек, солдаты. — Насмешка опять звучала в интонациях голоса Дании. — Похоже, чересчур крепкий для вас.
Я повернулся к ней, наполовину всерьез, наполовину играя роль, которую выбрал для себя.
— Хватит с нас ваших дьявольских таинств. Мы желаем человеческих радостей, а не тех, что вызывают ночные демоны!
— Слышать — значит повиноваться, Лорд. Что вы скажете о спокойном ужине в отдельной комнате — в присутствии подходящих компаньонок?
— Хорошо, хозяйка, — одобрительно проворчал Закат. Как бы поняв наконец, что нам по вкусу, она повела нас по лабиринту поворотов, изгибающихся коридоров и искусно сделанных палат, пока мы не пришли в маленькую, но причудливую комнату, созданную из голубой стали. Стены и свод образовывали полушарие, на котором размещались четыре фигуры в натуральную величину. Это были великолепные серые грифы, возносящиеся как будто в гневе. Закат внезапно сжал мне руку, но я сам уже понял, где мы находились. Мы стояли в комнате, в которой Трэн назначил нам встречу.
В дальнем конце комнаты был низкий диван, и Дания пригласила нас сесть, в то время как она пошла распорядиться о нашем обслуживании. Уходя, она заглянула в мое лицо.
— Нравится ли вам эта комната, Лорд?
— Вполне, — коротко ответил я.
К моему величайшему изумлению, она засмеялась и откинула свою голову назад так, что мы впервые отчетливо разглядели ее лицо под ловко уложенной массой медных локонов. Анатан вскочил на ноги с резким вскриком, в котором сочетались открытие и огорчение.
— Аналия!
— Она самая, брат. — Она снова засмеялась. Затем, отойдя вправо, она отдернула портьеру. Оттуда вышел Трэн, все признаки опьянения слетели с него, опять энергичная, властная личность, которую я видел сегодня утром в Зале Девяти Принцев.
Он вел за руку Айлу, но сейчас в ее поведении было трудно уловимое различие, как будто под гримом находился скрытый другой человек.
— Ты не узнаешь меня, Лорд Таран? — тихо спросила она. Тотчас же я упал на колени, глядя, разинув рот от изумления в это отвратительно размалеванное лицо, потому что это была моя Леди Трэла, которая стояла здесь, скрытая под гримом и кричащими одеждами Аркта. Она с улыбкой обернулась к Трэну.
— Мы оказались лучшими актерами, чем предполагали, милорд. Нет, Таран, я не та Айла, которую ты видел раньше. Айла и Лания находятся… где-нибудь в другом месте в этот час. Мы заняли их места. Настоящая Айла до некоторой степени другая…
— Что неудивительно, — сухо заметил Трэн, — поскольку она ставленница Кипты. Давайте перейдем к делу. Часы летят исключительно быстро, когда опасность кружит над миром.
