– Вскоре программируемые микроскопические устройства, впрыснутые в человеческое тело, будут бороться с инфекцией, уничтожать раковую опухоль, не повреждая здоровых клеток, и вести войну против иммунной системы самого организма после операции трансплантации.
Когда семинар закончился, практически все слушатели бросились из зала на сцену и начали превозносить безграничный потенциал революционного открытия Корнелиуса. Многие, в том числе декан медицинского факультета, уговаривали Корнелиуса начать эксперименты на людях как можно скорее.
– О, ну, с этим придется подождать, – сказал Корнелиус слушателям во время импровизированной пресс-конференции. – Я не уверен, что вполне готов к клиническим испытаниям. Возможно, через год. Более вероятно – через два. Я все еще пытаюсь завершить опыты на животных. Потом мне придется сопоставить свои находки, написать новую работу, и представить, надеюсь, положительные результаты. Конечно, существует также вечная проблема финансирования – или его отсутствия.
На это его коллеги ответили улыбками – они сталкивались с теми же препятствиями. Потом Корнелиус прикоснулся к плечу женщины, стоящей рядом с ним. Она улыбнулась и обняла его за талию.
– И так как моя бывшая ассистентка, доктор Мадлен Ветри, только что согласилась стать моей женой, мне также придется вписать в свой план свадьбу и медовый месяц. Моя будущая жена говорит, что присутствие обоих обязательно.
Мадлен рассмеялась и толкнула его кулаком в плечо.
Говорят, противоположности притягиваются, и, казалось, доктор Корнелиус и его невеста – совершенно разные люди. Она – канадская француженка, он – гражданин Соединенных Штатов с ирландскими и еврейскими корнями. Никто бы не принял некрасивого и несколько полноватого Абрахама Корнелиуса за кинозвезду, а вот Мадлен Ветри можно было назвать самой привлекательной женщиной в любой компании. Ее длинные, блестящие волосы были иссиня-черными, в отличие от спутанных, каштановых волос Корнелиуса. Она была стройной и высокой, а он – низкорослый и упитанный; даже на низких каблуках она была на голову выше него. И в то время как его манеры были спокойными и сдержанными, строгий критик мог бы даже назвать их скучными, каждый жест Мадлен отличался грацией и энергичной жизнерадостностью.
Это радостное заявление было встречено новым взрывом аплодисментов и поздравлений, которые резко оборвались. У входа в зал возник взволнованный шум.
– Это Профессор, – прошептал кто-то, и все глаза обратились туда.
– Добро пожаловать, сэр! – крикнул декан, почтительно кивая, пока человек, которого называли Профессором, скользил по центральному проходу.
Это походило на расступившиеся воды Красного моря. Врачи, ученые, академики – все отступили назад в молчаливом благоговении, пропуская Профессора. Наконец, этот человек остановился перед доктором Корнелиусом.
– Я прочел вашу работу, – произнес он без преамбулы, не протягивая руки. Глаза Профессора смотрели из-за прямоугольных стекол очков без всякого выражения.
– Ваша работа демонстрирует потенциал, доктор. И сулит многое для будущих научных исследований. Но я должен согласиться с моими коллегами…
Холодный взгляд Профессора упал на женщину, стоящую рядом с Корнелиусом.
– …когда они говорят, что вы должны отложить в сторону все, что вас может… отвлечь в личной жизни, и целиком сосредоточиться на клинических испытаниях. Все остальное было бы контрпродуктивным, напрасной тратой времени.
Закончив свое заявление, Профессор провел языком по своим тонким губам. Корнелиусу этот жест чем-то напомнил рептилию.
Он почувствовал, как напряглась стоящая рядом с ним невеста. Он сжал ее руку, повернул к ней голову, чтобы поймать ее взгляд, успокоить ее. Заявление Профессора было дерзким, но когда Корнелиус повернулся, чтобы потребовать извинений, тот уже исчез.
Доктор Корнелиус был шокирован, когда узнал, кто такой Профессор. Простить оскорбление своей невесты было нелегко, и все же он невольно ощутил прилив гордости. Его исследования только что получили одобрение одного из самых блестящих ученых со времен Альберта Эйнштейна.
– Доброе утро, доктор Корнелиус. Мы готовы начать?
Очнувшись от своих воспоминаний, Корнелиус выдавил слабую улыбку.
– Доброе утро, Профессор. Да, я думаю, все прошло довольно гладко. Из наблюдательной кабины все выглядело именно так.
Профессор стоял, ничем не выражая своих чувств, сцепив руки за спиной.
– И ваши наночипы готовы для введения?
Корнелиус показал Профессору на резервуар.
– Они там, Профессор… в синем контейнере.
Он показал на металлический сосуд в форме капли, размером примерно со средний аэрозольный баллончик с бытовой химией. К нему была прикреплена длинная игла для инъекций, одна из многих, подвешенных к потолку временного резервуара.
– Начнем процесс?
– Как только вы будете готовы, Профессор. Наночипы будут впрыснуты прямо в сердце одновременно, чтобы микроскопические устройства быстро распределились по всему телу. Чипы должны слиться с костями субъекта менее чем за минуту.
Профессор едва заметно кивнул головой, потом отошел в сторону и стал задавать вопросы другому члену группы. Толпа последовала за ним, как сторонники за выигрывающим выборы кандидатом. Только Кэрол Хайнс осталась рядом с ним. В первый раз с момента их знакомства она проявила какой-то интерес к чему-то, не имеющему отношения к ее устройству МЭМ.
– Инъекция прямо в сердце? – спросила она. – А что вы вводите в Субъекта Икс?
– Чипы на основе силикона с закодированной памятью – несколько миллионов чипов. Каждый образует микроскопический клапан, который прикрепится к крошечным полостям костей. Клапаны самоподдерживающиеся, и могут даже использовать питательные вещества, поглощенные телом, для замены тех из них, которые износились или неисправны.
– Вы хотите сказать, что они репродуцируют себя?
– Именно так.
– Понимаю… А какая у вас цель?
– Ну, первая цель – одеть скелет субъекта в адамантовую сталь, увеличить костную массу и прочность на растяжение. Но поскольку кости – живые организмы, и сами по себе жизненно важные органы, так как костный мозг вырабатывает кровь, то их нельзя полностью покрыть сталью, иначе кости погибнут, и субъект тоже.
Кэрол Хайнс кивнула.
– Вам нужны поры – отверстия, которые позволят крови проникать сквозь стальной барьер?
– Точно.
– И нанотехнология создает эти поры?
– Точнее, она их заменяет, – объяснил Корнелиус. – Человеческие кости уже имеют крохотные поры, позволяющие проходить жидкости. Мои чипы их найдут и заменят их функцию после того, как процесс слияния с адамантием будет завершен.
Несмотря на сдержанное отношение к этому проекту и свои подозрения относительно Профессора, Корнелиус с изумлением обнаружил, что работа последних нескольких дней стимулировала его былую любовь к научным открытиям. И ему было приятно, что обычно сдержанная мисс Хайнс внезапно проявила интерес к его области научных интересов. Так давно он не чувствовал себя нужным.
