Голова Профессора дернулась, словно его поразило замечание Корнелиуса. Его бледная кожа еще больше побелела, и хотя он не заговорил, его челюсти двигались под тонкими губами.
– Мы сейчас пройдем точку выравнивания, сэр. Нам придется компенсировать на каждом канале, – предупредил помощник Чана.
Доктор Гендри тоже был сбит с толку.
– Так быстро?
– Поразительно, – произнес Корнелиус.
Техник помедлил, глядя на Профессора и ожидая его решения. Но Корнелиус видел, что научный гений парализован, не способен действовать, даже не способен заговорить.
Корнелиус шагнул вперед.
– Так возобновите подачу, – скомандовал он. – На каждом канале.
Доктор Гендри заморгал, но ничего не сказал.
– Наверное, теперь я здесь главный – в данный момент, – подумал Корнелиус. – А если это так, мы попробуем выйти за границы возможного… дойти до максимума. Если этот парень, Логан, может проглотить столько адамантия и всего лишь получить отрыжку, кто знает, на что еще он способен?
– Подавать? – техник просил подтверждения.
– Подавайте по всем каналам, – сказал доктор Чан, бросив взгляд на Корнелиуса.
– Смешанная подача. Держите на втором уровне.
– Чем это вызвано, доктор? – пальцы говорящего впились в плечо Корнелиуса, как когти.
– Ваша догадка, Профессор, не хуже моей, – ответил Корнелиус. – Мы закачали в этого субъекта столько торазина, что им можно было бы свалить быка, так что проблема, очевидно, не только в чугунной конституции или в аномалии нервной системы.
– Доктор? – это заговорила Кэрол Хайнс, ее зеленые глаза смотрели мимо Профессора на Корнелиуса. – У меня есть для вас интересные данные.
Корнелиус – а вслед за ним Профессор – подошли к терминалу женщины.
– По его медицинским данным, в Субъекта Икс стреляли, по крайней мере, пять раз, и каждый раз он выжил. Четыре пули попали в туловище, одна в ногу. Он также много раз получал серьезные повреждения.
Корнелиус пожал плечами.
– Крепкий парень… Мы это знаем, Хайнс.
– Но ни биосканирование, ни ультразвук, не показывают шрамов на тканях эпидермиса или на внутренних тканях. Совсем никаких.
– Корнелиус, разве вы не говорили, что субъект получил повреждения прошлой ночью?
– Да, Профессор.
Ну, Гендри действительно говорил об этом. Я только видел некоторые его повреждения.
– Так где же его раны?
Это заставило Корнелиуса замолчать.
Он взглянул на фигуру в резервуаре, слишком плотно окутанную пузырьками, чтобы различить детали… бледная кожа, черные волосы плывут вокруг головы подобно изорванному знамени.
– Хайнс, у вас есть показания приборов? – спросил Корнелиус, все еще глядя на Логана.
– У меня есть след, – ответила она. – Какой-то сгусток вокруг сосцевидного отростка. Но час назад у него была вывихнута челюсть, порезы, содранная кожа. Сейчас совсем ничего нет.
Корнелиус и Профессор задумались над этими сведениями, пока Кэрол Хайнс продолжала свой доклад.
– На дисплее есть прямое линейное уравнение зависимости между этим явлением и интенсивной сердечной деятельностью. И…
Она заколебалась.
– Ну, я не знаю, насколько это важно… Кажется глупым. Но волосы мистера Логана почти полностью снова отросли всего за двадцать минут. Мы его брили несколько раз. Эту аномалию отнесли за счет синтетической эмбриональной жидкости в резервуаре.
В лаборатории стало очень тихо, все глаза устремились на тело в резервуаре. Тишину нарушали только постоянные сигналы, издаваемые биомониторами.
– Кажется, мы оказались в центре беспрецедентных событий, – заявил Корнелиус почти благоговейным голосом. – Наш мистер Логан – нечто большее, чем человек.
– Ладно, мне надо это быстро обдумать еще раз, – сказал доктор Гендри, который присоединился к их группе. – Если раны пациента теперь зажили, темп его сердцебиения мог бы снизиться – и быть готовым снова возрасти при повторно возникшей необходимости. Это один вариант.
– А что, если сердцебиение снова начнет ускоряться? – спросила Хайнс.
– Мы переходим ко второму варианту, – ответил Гендри. – Если темп будет продолжать расти, введите эквивалентную дозу порипенефрина… Но сообщайте мне обо всех изменениях.
Никто уже больше не говорит об убийстве Субъекта Икс, – отметил Корнелиус. – Вероятно, потому, что стало ясно – что бы мы ни делали, возможно, это не может как-то повредить парню, не то что убить его. В настоящий момент я не уверен, что сумеем навредить ему, как бы ни пытались…
– Доктор Чан, мисс Хайнс? Хватит ли адамантия в резервуаре для всей этой… дополнительной активности?
– При таком темпе хватит, доктор Гендри.
Гендри стукнул ладонью по пульту.
– Этого недостаточно. Подключите резерв.
Кэрол Хайнс перевела взгляд на Профессора.
– Мне понадобится разрешение от…
– Вам оно дано, мадам. Переходите на резервный адамантий, немедленно.
Приказ Профессор прокричал через плечо, шагая к двери, ведущей во вспомогательную лабораторию.
– Профессор, – позвал его Корнелиус. – Мне бы пригодился ваш совет насчет…
Дверь захлопнулась. Профессор ушел, не сказав ни слова.
Доктор Корнелиус почесал бороду.
– Как вам это нравится? У нас тут аврал, а он уходит.
Что, черт побери, может быть настолько важным?
Профессор кипел от ярости. Этот глупец Корнелиус хочет получить мой совет? Разве он забыл, что он здесь для того, чтобы давать советы, а не получать их? Я здесь хозяин.
Оказавшись в маленьком, тесном помещении возле главной лаборатории, Профессор закрыл тяжелый люк и включил магнитные защелки, чтобы запереться от остального мира. У него за спиной автоматически ожил терминал. Он начал набирать номер, известный только ему самому, на настольном переговорном устройстве, но внезапно остановился. Профессор заметил, что у него дрожат руки.
Абсурдно так волноваться, сказал он себе. Я так не нервничал с тех пор, как начал сам дергать за ниточки, и перестал позволять им дергать меня.
Он закончил набирать номер и ждал, пока спутник установит связь.
– Говорите, – голос на другом конце отражался слабым эхом, слегка искаженный постоянным электронным жужжанием.
– Это я, – начал Профессор.
Задержка на долю секунды, пока кодировалась передача.
– Вы сильно рискуете, связываясь со мной, Профессор.
