Хотя оружие Мико было снабжено глушителем, если ей действительно придется нажать на курок, никакое количество выстрелов их не спасет: за ними будут охотиться, как за беглыми прихвостнями империалистов. С Логаном это уже случалось прежде.
Пятнадцать минут спустя они добрались до дороги – широкой грунтовой колеи, политой гудроном для уменьшения количества пыли. Вдоль одной стороны дороги тянулась дренажная канава, достаточно глубокая, чтобы спрятаться в ней, если понадобится. По другую сторону был крутой обрыв к озеру внизу, где лунный свет играл на покрытой рябью черной воде. На другом берегу озера возвышался темный кряж, такой же высокий, как тот, на который они только что поднялись.
На извилистой дороге не было никакого движения, как и на дамбе за ней. Только огни летного маяка мигали на самой высокой точке дамбы.
Мико двинулась вперед, но Логан остановил ее.
– Я полагаю, ты думаешь, что ваш пропавший ученый находится внутри комплекса, я прав?
Мико смотрела на него сквозь завесу из волос.
– Как там говорят ваши американские знаменитости? Без комментариев.
– Это в Голливуде. А я канадец.
– Я не могу вам этого сказать, мистер Логан, потому что не знаю, – сказала она.
– Прекрасно, потому что если вы действительно планируете его спасти, подумай еще раз. Если этот человек не продал свои услуги северокорейцам, а потом не симулировал собственное похищение…
– Это невозможно, мистер Логан.
– …то он не сотрудничает со своими тюремщиками. А это означает, что северокорейцам пришлось его немного обработать… чтобы он посмотрел на положение дел их глазами.
Логан помолчал, давая ей осознать сказанное им.
– Весьма вероятно, что даже если ты его найдешь, то он будет не в состоянии передвигаться, не говоря уже о побеге.
Мико молча сделала еще несколько шагов. Потом резко повернулась к нему.
Но когда она открыла рот, Логан остановил ее.
– Слушай!
Сначала они слышали только шум воды. Потом шлепающий звук – мерные удары, эхом отражавшиеся от гор.
– Вперед! Ложись, – прошептал Логан, толкая ее в канаву. Она упала в неглубокую стоячую воду, поросшую густой травой. Логан нырнул туда же и упал рядом с ней.
Мерный стук превратился в непрерывный рев, и над гребнем горы по другую сторону озера поднялся вертолет. Мико с любопытством высунулась над краем рва, потом посмотрела в бинокль ночного видения, чтобы разглядеть аппарат.
– Вертолет МД-500, – сказала она ему. – Опознавательные знаки северокорейской армии… точнее, северокорейского спецназа.
– Проклятье.
– Что-то свисает с его носа. Не оружие, но…
– Ложись! – прохрипел Логан, стаскивая ее обратно в канаву как раз в тот момент, когда луч прожектора прорезал темноту. Но луч был направлен не в их сторону – он плясал на противоположном склоне.
– Мне это не нравится, – оскалился Логан.
Вертолет завис над горой, качая ветки деревьев, а прожектор обшаривал землю между деревьями. Вскоре за озером взревел второй вертолет и тоже присоединился к охоте. А на дороге у подножья горы тоже возникло движение: караван автомашин мчался от дамбы. Вертолеты все еще висели на прежнем месте. Несколько бронированных автомобилей и бронетранспортер российского производства, громыхая, неслись вперед.
– Лэнгрем. Они ищут моего напарника, – произнес Логан с мрачным лицом. – Надеюсь, он выберется.
Потом послышался новый звук – опять шум вращающихся винтов, на этот раз он раздался позади. Они пригнули головы, когда еще два вертолета с ревом пронеслись над канавой, яркие белые лучи шарили по земле вдоль дороги.
– Они охотятся за нами, скорее всего, – сказал Логан. – Должно быть, они выследили нас, когда мы спустились. Не знаю, каким образом. Но…
– Логан, на дороге еще машины! – крикнула Мико. – Они идут от дамбы, прямо к нам.
Глава 10. Иллюзии
– Кардиоингибитор, мисс Хайнс.
Стук клавиш. Кэрол подняла ярко-зеленые глаза на Корнелиуса:
– Активирован.
Они вчетвером стояли в западном углу главной лаборатории, где сейчас был развернут цифровой экран во всю стену. Посередине комнаты лежал обнаженный Субъект Икс на технологическом «столе», установленном поверх многочисленных компьютеров и диагностических аппаратов. Кэрол Хайнс сидела за терминалом, в нескольких дюймах от головы Логана.
– Не понимаю смысла этой двадцатичетырехчасовой задержки, доктор, – проворчал Профессор. Держа руки в карманах, он облокотился на край массивного медицинско-диагностического аппарата, в центральном углублении которого, растянувшись на ложе из проводов и трубок, лежал Логан.
– Мисс Хайнс и я установили, что все методы доктора Маккензи, вероятнее всего, не дадут результатов, – ответил Корнелиус. – Мы решили применить другой подход, использовав устройство МЭМ.
– Но у Маккензи ушли годы на накопление этих данных, на разработку эффективных хирургических методов, – возразил Профессор.
– Его данные основывались на обычных людях. Логан – Homo superior, что ставит под сомнение передовые исследования нашего доктора.
– Но ведь наверняка структура психологии Логана ничем не отличается от структуры любого другого человека. Психика формируется опытом и воспитанием. Вероятно, Логан считал себя человеком, пока не обнаружил правду.
Корнелиус покачал головой.
– Доктор Маккензи полагался на операцию мозга, он хотел отрезать гипоталамус, переключить переднюю фронтальную зону коры головного мозга, отделить друг от друга полушария. Но при способностях Логана к самовосстановлению, возможно, он сумеет регенерировать поврежденные ткани мозга…
– Абсурд! – фыркнул Профессор.
Заговорила Кэрол Хайнс:
– Но, Профессор, при всем уважении, мы уже узнали, что Логан способен регенерировать поврежденную нервную ткань – нечто невозможное для нормального человеческого существа. Почему бы ему не восстановить полностью и свои мозговые функции?
– И еще существует риск побочных эффектов, – прибавил Корнелиус. – Гипоталамус особенно чувствителен к общей нехватке кислорода. Может развиться эпилепсия.
– Понятно, – Профессор потер подбородок. – Логан, конечно, не стал бы надежным и эффективным оружием, если бы страдал хроническими припадками.
Корнелиус кивнул.
– И еще хуже, есть вероятность антероградной амнезии. Как может Логан пройти перенастройку, если потеряет способность формировать новые воспоминания?
Глаза Профессора оставались прикованными к субъекту. Корнелиус чувствовал, что еще не совсем его переубедил.
– Есть и другие факторы, – предостерег Корнелиус. – Субъект все еще агрессивен, несмотря на стертую личность.
