– А теперь ты не на задании?
– Нет, мистер Логан. Сейчас я здесь по личному делу.
– И это личное дело внутри этого комплекса у подножья дамбы?
– Хай.
– Лэнгрем тоже наверняка там.
– Вчера ночью вы сказали, что собираетесь спасти своего друга.
– Я намерен отправиться за Лэнгремом. Это такой глупый, самоубийственный поступок, что, возможно, корейцев удастся провести. Ты можешь пойти со мной и закончишь свое личное дело при условии, что оно не помешает моей задаче. Или можешь попытаться сама выбраться из Северной Кореи.
– Я пойду с вами, Логан. Когда мы отправимся?
– Сегодня ночью, после наступления темноты. Нам потребуется час, чтобы миновать дамбу, и еще два часа, чтобы спуститься с горы и проникнуть внутрь.
– А до тех пор?
– Мы поедим, Мико. Потом отдохнем. Это будет долгая ночь.
– У вас есть аппетит? – спросила Мико.
– Да. После каждого из таких целительных погружений в кому я просыпаюсь голодным, как чертов волк.
– Они поедают его живьем!
– Я не получаю ответной реакции! – закричал Корнелиус. Он оттолкнул Кэрол Хайнс с дороги и начал стучать по ее пульту. – Он должен был включиться! Мы проиграли.
На экране волки сбились в рычащую, извивающуюся массу вокруг сопротивляющегося мутанта. Субъект Икс вяло боролся с ними, а острые когти и зубы терзали его незащищенный живот и рвали горло.
Внезапно Корнелиус понял взгляд от пульта МЭМ.
– Начинает действовать. Адреналин повышается…
За его плечом возник Профессор.
– Восемьдесят шесть… Девяносто процентов… Девяносто пять… – он хлопнул рукой по плечу Корнелиуса. – Он дает им сдачи!
Из динамиков раздался громкий стон боли. На экране из массы фыркающих слюнявых волчьих морд вырвалась правая рука Логана. Стон превратился в ужасный рев, полный ярости и вызова. Волки вдруг попятились назад, с визгом, с окровавленными носами, а из разорванной плоти Логана выскочили три адамантиевых когтя.
– Послушайте этот дикий рев! Джентльмены, мы добились успеха!
– Я думаю, что это не кровожадный рев, Профессор, – сказал доктор Корнелиус. – Я думаю, это рев боли.
Поток крови хлынул из тех точек, откуда вышли наружу когти, потекли по вытянутым рукам Логана, который с трудом поднялся на ноги.
– Великолепно. – Профессор кивнул головой, поправил свои прямоугольные очки. – Это сделает его еще более свирепым.
Ученые услышали рычание и лай, заглушившие рев Логана, и вздрогнули. Логан вырвался из стаи волков, заливающихся лаем. Вожак прыгнул, целясь ему в горло. Логан ударом снизу пронзил животное и поднял его над головой; когти перерезали позвоночник и почти разрубили воющего зверя надвое.
Горячая, дымящаяся кровь полилась на Логана, залила его лицо, шею, торс. Он увернулся от прыгнувшей на него самки и ударом правой руки назад проткнул череп другого самца.
Кэрол Хайнс отвела взгляд, когда Логан вспорол живот лающей волчицы, а потом швырнул ее извивающееся тело на другого волка.
Хотя Хайнс избавилась от этого зрелища, она не могла перестать слышать эти ужасные звуки – лай, вой, стоны, визг и тонкий вой страдающих, погибающих животных…
– Данные, Корнелиус, – приказал Профессор.
– Сердцебиение просто выходит за пределы шкалы, Профессор. А об уровнях адреналина, эпинефрина, серотонина и говорить нечего. Феноменальный уровень стресса. Он может сгореть.
– Это вероятно? – встревоженно спросил Профессор.
– Не знаю, – честно ответил Корнелиус. – Такой метаболизм… он за гранью человеческого. А раны, которые он уже получил…
– Эти раны пока не замедлили движений Логана, – заметил Маккензи.
Полдесятка мертвых волков лежало на земле. Остальные испускали последние вздохи, превращающиеся в пар на морозе. Некоторые пытались уползти по скользкой грязи, волоча сломанные лапы, их кишки покрывали снег желто-красными пятнами.
Затем долгий вой пронзил воздух, когда Логан пригвоздил самку-вожака к земле когтями левой руки, а правой резал бьющуюся суку на куски. Кровь и клочья меха и плоти разлетались в сторону с каждым жестоким ударом, но ни один не был смертельным. Логан намеренно продлевал агонию зверя.
– Он гораздо более жесток, чем те, кого он убивает, – заметил Корнелиус.
Профессор расплылся в улыбке.
– Каким прекрасным выбором стал Логан, – заявил он самодовольно. И как было глупо с моей стороны сомневаться в Директоре.
Кэрол Хайнс подошла к ним сзади, не отрывая глаз от экрана.
– Профессор, можно это теперь прекратить? Спасти еще уцелевших животных? Это просто бессмысленное убийство.
Профессора ее предложение шокировало.
– Я так не думаю, мадам. Мне это доставляет большое удовольствие. Пусть животные сами себя спасают. Выживают самые свирепые. Жестокий обычай природы.
– Профессор, я получил результаты флуоресцентного анализа и компьютерного томографа! – крикнул доктор Гендри. – Хотите их увидеть?
– Скажите мне только результаты томографа.
– Активность в левой префронтальной части коры головного мозга… – начал доктор Маккензи.
– А понятно – та часть мозга, которая управляет местью… – вставил Профессор.
– Вы правы, Профессор, – ответил Маккензи. – Это также та часть мозга, которая активизируется, когда люди готовятся удовлетворить голод, жажду чего-либо. Голод и желание отомстить – врожденные инстинкты, по-видимому, они тесно связаны.
– А флуоресцентный анализ?
– На экране, – ответил Гендри.
Прямоугольный участок экрана с жестокой сценой замер, исчез, затем заполнил весь монитор: поднятая правая рука Логана с выпущенными когтями.
– Да. Можете задержаться на этом? – спросил Профессор.
Экран очистился, затем снова появилась та же картинка, но как рентгеновский снимок. Когти Логана и кости из адамантия выглядели серебристо-белыми; сосуды, сухожилия, мышцы были окрашены в разные оттенки серого.
– Нам нужно больше деталей, – пожаловался Профессор. – Дайте мне повторно снимок остеографа.
– Секундочку, – сказал помощник Гендри.
Изображение задрожало, потом расплылось.
– Покажите любую из рук, – велел Профессор.
Внезапно изображение правой руки Логана с когтями заполнило экран. Кости по-прежнему выглядели серебристо-белыми, но нервы, вены, сухожилия – все приобрело множество оттенков. Изображение было трехмерным, и пока они смотрели, доктор Гендри сдвинул перспективу так, чтобы стала видна анатомия в движении под всеми мыслимыми углами.
