– Конечно. Это потому, что вы знаете далеко не все факты. Но я сейчас внесу ясность. Во время отдыха на острове Лиза вела себя очень отстраненно. Подобную отстраненность легко спутать с заносчивостью. Она загорала на пляже и посещала с мужем рестораны, изредка общалась с персоналом, как правило, отдавала распоряжения – и все. Она не свела более или менее близкого знакомства ни с кем из отдыхающих, не желала участвовать в наших обычных развлечениях. Плавать она не любила, учиться нырять с аквалангом не хотела, только изредка выезжала на прогулки по морю на катере. При этом всячески старалась подчеркнуть, что большая вода ее пугает. Говорила, что ее укачивает, постоянно жаловалась, даже когда на море был полный штиль. Молодая, здоровая женщина плавала редко и только вдоль берега.
– Я понял, вы полагаете, что она лгала? Изображала, что боится воды?
– Да. Думаю, Лиза когда-то сама занималась дайвингом или имела к нему непосредственное отношение и отлично разбирается в оборудовании. Это она испортила акваланг Андрея, причем сделала это со знанием дела и очень осторожно. У нее были и возможность, и мотив. Все могло получиться, Рогозин должен был погибнуть или серьезно пострадать, если бы не моя мгновенная реакция в экстренных ситуациях. Само происшествие легко могло сойти за несчастный случай или отказ оборудования по причине заводского брака. На худой конец, можно было обвинить в халатности инструктора, если бы я не стала копаться в этой истории, проводить расследование, настаивать на проверке датчиков и прочих деталей. Мои опасения насторожили Андрея. Мы пытались вести расследование тайно, потому что я ждала, что преступник повторит покушение или захочет убедиться в неисправности акваланга. Но никто не явился. Конечно, ведь Андрей рассказал жене, что чуть не утонул. Лиза буквально держала руку на пульсе все это время, потому и не допустила ни одного прокола! А позже она узнала, что я уже охраняю Андрея, и не стала рисковать с повторным покушением, чтобы не разоблачить себя. Тогда она придумала и воплотила в жизнь другой план по избавлению от супруга, который кардинально отличался от предыдущего. Теперь Лиза должна была предстать жертвой, а Андрей – жестоким убийцей, который вот-вот окажется в тюрьме или даже на электрическом стуле. Я должна была понять все раньше!
– Наверное, у вас просто не было такой возможности, если Елизавета не совершала ошибок. Погодите, Евгения, вы хотите сказать, что на Рогозина действительно было совершено покушение? Почему же вы не обратились в полицию?
– Не хотели насторожить преступника. Нам нужно было его вычислить, вот и решили расследовать все сами, не привлекая лишнего внимания.
– А смерть Галины, преступление, с которого все началось? Евгения, вы полагаете, что это убийство – тоже дело рук Елизаветы? Ведь в свете открывшихся фактов у мадам Рогозиной был веский мотив для убийства. Она от всей души должна была желать смерти любовнице мужа.
– Честно говоря, я не знаю. То есть я не сомневаюсь, что Галину убили, и у меня есть основания считать, что виски отравила именно Елизавета. У нее был мотив, чтобы избавиться и от мужа, и от его любовницы, а также возможность проделать все необходимые манипуляции с графином. Если бы коронер подтвердил, что горничная умерла от этого яда, у нас не осталось бы никаких сомнений. Но внезапная смерть Галины для меня по-прежнему загадка. Она не любила виски и его не пила, значит, умереть от цианида не могла.
– Тогда от чего она погибла? Может, все же инсульт?
– Понятия не имею! Но в то, что у молодой женщины случилось кровоизлияние в мозг, я поверю только тогда, когда мы переберем все варианты и отметем все другие как несостоятельные. Возможно, она погибла от удара, нанесенного с помощью малоизвестной боевой техники.
– Такой редкой, что о ней никто не знает, – с сомнением покачал головой инспектор, – и даже вы не встречали ничего подобного? Сложно поверить в такое.
– Почему? Меня учили замечательные, по-своему уникальные специалисты своего дела. Нас готовили почти ко всему. Но, разумеется, я знаю далеко не все на свете, поэтому легко допускаю, что не владею подобной техникой, не понимаю, как она работает. И, соответственно, не могу вычислить злоумышленника по оставленным им следам.
– Я полагал, что на теле погибшей девушки нет никаких следов.
– Почти никаких, – уточнила я, – есть странные тонкие царапины под коленом и в районе подмышки. Коронер полагает, что Галина оцарапалась каким-то тропическим растением.
– Но вы сомневаетесь?
– Мне сложно представить, как воспитанная скромная девушка, а Галина, по свидетельству Андрея, была именно такой, бегает по тропическому лесу нагишом или в купальнике. Не вижу в этом смысла.
– Ладно. А еще какие-то предположения у вас имеются?
– Да. Возможно, никакого редкого специалиста нет. Горничную все же отравили, только это был какой-то другой яд, не цианид. Коронер делал обычную токсикологию, искал конкретное вещество. Но предположим, что токсин, от которого умерла Галина, достаточно редкий и его нельзя обнаружить при обычном анализе. Значит, нужно провести расширенное исследование.
– Евгения, мне кажется, вы слегка преувеличиваете. Мадам Рогозина обычная домохозяйка, а не наследница семейства Борджиа. Сложно представить, что у нее имеется набор ядовитых веществ на все случаи жизни.
– Пожалуй, соглашусь, такое маловероятно. И означает, что Галина умерла по другой причине, которая нам пока неизвестна. Или, если это все же был яд, ее отравил другой человек. Так что расширенные токсикологические пробы вам, очевидно, придется сделать.
– Может быть. Но думаю, что это не к спеху, нам нужно сначала задержать и допросить подозреваемую. Вероятно, мадам Рогозина сумеет пролить свет на этот вопрос. Только как нам ее обнаружить, если она не делала ошибок?
– Пожалуй, один небольшой просчет она все же допустила. И благодаря ему мы сможем ее задержать!
– Какой именно просчет? Я ничего такого не заметил.
Я едва уловимо усмехнулась:
– Дорогой инспектор, вы не забыли, что мы находимся на необитаемом острове?
– Нет, это я как раз очень хорошо помню. Весьма неудобное положение, доложу я вам, кругом моря-океаны, никакой связи с материком. И еще спорная юрисдикция!
– Но сейчас нам такое положение скорее на руку. Остров не так легко покинуть, у него нет постоянного сообщения ни с материком, ни с ближайшими населенными островами. Здесь есть катер, который обычно делает только прогулочные рейсы, и вертолет, который при необходимости курсирует между нашим курортом, островом Мелвилл и Дарвином, то есть доставляет гостей на остров или увозит их в аэропорт. Еще имеется грузовой катер, который доставляет продукты и необходимые вещи. В тот день, когда якобы было совершено покушение на Елизавету, транспорт острова не покидал, ни катер, ни наш вертолет. На следующий день с острова улетел лишь вертолет, принадлежащий полиции. Он увез специалистов, не задействованных в поиске тела Рогозиной, и коронера с экспертами, которым нужно было изучить анализы, улики и собранные образцы.
