— Поможем, — сказал Мономах. — Киев к Ильмень-озеру дружины пошлет, как при прадеде моем великом князе Олеге Вещем.
Помолчали кривичи.
И вдруг согласно вздохнули, точно по единому приказу.
Глава третья
1
Вскоре очередной отчаянный и безрассудный конунг викингов Гильом, собрав ватагу столь же отчаянных и безрассудных головорезов, стайками и в одиночку бежавших от вечного голода в нищей Норвегии, провозгласил боевой поход. Неизвестно, правда, куда поход и против кого. И, как то водилось, запалил прощальный священный костер на берегу моря. Викинги — далеко не все, а лишь те, кто своевременно положил перед конунгом меч и щит, — собрались у костра. Это были самые бесстрашные, выразившие желание сражаться впереди всех голыми по пояс, за что им полагался выбор добычи и женщин. Их называли берсерками, и остальные воины их всегда побаивались и сторонились.
Берсерки кружили вокруг прощального пламени, глухо пели прощальную песню, отбивая ритм ударами мечей о щиты. Исполнив песню, они уселись вокруг костра, и конунг засыпал огонь охапками дикой конопли. Повалил густой дым, который с наслаждением вдыхала вся ватага берсерков. В конопле содержалось вещество, не только пробуждавшее невероятную ярость и бесстрашие, но и притуплявшее естественную осторожность воина. Берсерки были приучены вдыхать этот дым перед боем. Конопля давала им силу, неистовство и восторженное наслаждение в тяжелой сече.
Вскоре конунг повел норманнов в Данию. Они не собирались ее громить — разве что чуть пограбить на окраинах, так как даны были их ближайшими и весьма опасными соседями и никогда не простили бы разбоя.
Вот почему конунг не взял с собою в этот раз берсерков: в Дании они могли быть опасными. А остальных воинов сурово предупредил, что лично убьет каждого, кто совершит какое бы то ни было насилие над мирными жителями соседней страны.
— Городов не грабить! — предупредил он. — Женщин не обижать!
Переплыв гирло Балтийского моря на шнеках и ладьях, норманны вторглись в Данию. На их счастье, даны были в очередном набеге, оставленная стража почти не сопротивлялась. Казалось, разжившись продуктами и кое-каким скарбом, можно было спокойно двигаться дальше, но пришли хмурые представители местной власти, привели с собой двух женщин.
— Великий конунг, четверо твоих воинов обесчестили наших жен.
Конунг потемнел лицом.
— Командирам построить воинов в две шеренги. Быстро!
Приказание было тотчас исполнено.
— Будете смотреть в лица моим воинам, — сказал конунг представителям власти и женщинам. — Внимательно. Если никого не узнаете, зарежу за клевету. За мной.
И неторопливо пошел меж выстроенных шеренг. Понурые женщины и представитель власти шли за ним. Прошли всю первую шеренгу. Женщины никого не опознали.
— Здесь нет насильников.
— Смотрите в следующей.
Женщин подвели ко второму строю. И вот, дойдя до середины, одна из женщин остановилась.
— Вот, великий конунг. Двое.
Не решаясь показать рукой, она лишь дернула подбородком в сторону застывших перед ней воинов.
— Три шага вперед! — скомандовал конунг.
Два молодых воина дружно вышли из рядов.
— Эти?
— Да.
Конунг выхватил меч и поочередно вонзил его в животы провинившихся.
— Убрать за строй. Там — добить.
Молча пошли дальше.
— Вот они, — решительно сказала вторая женщина. — И тоже двое.
Еще два воина обреченно опустили свои головы.
— Они?
— Они, великий конунг. Я их до смертной минуты не забуду.
— Три шага вперед.
Шагнули. Один не выдержал, упал на колени.
— Конунг, помилуй…
Сверкнул меч — и голова струсившего воина покатилась по земле.
Конунг вонзил меч и в живот второго.
— Справедливость восторжествовала?
— Да, великий конунг.
— Тогда — вперед!
И простер окровавленный меч свой в замершем воздухе.
2
Воровским ветерком промчавшись по Дании, норманны ворвались в спокойную, сытую и тихую Голландию. Старики, немощные и женщины с детьми попрятались в многочисленных крепостях и замках, послав для переговоров к вожаку морских разбойников трех мудрых старцев.
— Зачем проливать кровь? — спросили мудрецы у конунга. — Ты застрянешь здесь, увязнув в наших каналах, и потеряешь больше, чем приобретешь, великий вождь. У нас нет золота, у нас есть торговля и торговый флот. Спеши во Францию — там много золота и всякого добра, которое французы захватывают в Крестовых походах. Мы накормим твоих людей, викинг, и дадим вам еды в дорогу.
Голоса мудрецов звучали негромко и убедительно, но викинг уловил в их речах легкую усмешку.
Конунг не разгневался, а призадумался. «Так разговаривают с детьми. Так разговаривают с подростками, уже созревшими для убийства, но пока не понимающими, зачем и во имя чего им следует отнимать чужие жизни. Золото уплывает из рук куда быстрее, чем попадает в руки… Добыча без цели…»
Он встряхнулся и помотал головой.
— Добыча без цели!..
Кажется, он сказал эти слова вслух. Мудрецы, странно посмотрев на него, переглянулись меж собой.
— Какая цель, викинг?
— Должна быть цель, иначе все будет бессмысленным. Всё — решительно.
Мудрецы вновь недоуменно переглянулись.
— Цель! — воскликнул конунг.
И вновь старики промолчали. Только один повторил неуверенно:
— Какая цель?
— Я должен найти свою цель. Цель, ради которой не жаль и собственной жизни.
Конунг вздохнул и неожиданно низко поклонился мудрецам.
— Примите мою благодарность, мудрые старцы. Вы подсказали мне путь, по которому следует идти, чтобы достигнуть цели.
— Ты не идешь во Францию, викинг? — растерянно спросил один из мудрецов.
— Я иду за целью. Я найду ее, а потом поступлю так, как она укажет.
— И покинешь Нидерланды?
— Немедленно.
И викинг уговорил своих людей уйти из Голландии с миром. Несогласные тут же наткнулись на его меч.
Держась океанского берега, норманны вторглись в Северную Францию. Французские рыцари были в походе, освобождая Святой Господний крест и беспощадно грабя местное население. И конунг норманнской шайки Гильом решил выждать время, а заодно короноваться герцогской короной. То и свершилось. Вчерашний бандит возложил на себя корону и стал герцогом Вильгельмом.
