— Нет, — жестко ответил князь Владимир. — Только Союз князей с крестным целованием спасет Русь Великую от междоусобиц. Только Союз!..
— Ну…
— Ну, до этого надо еще в Чешскую Землю пройти, — хан Иляс не любил споров. — А то ты, мой князь, так и не исполнишь повеления великого князя Киевского Святополка.
— Это ты правильно заметил, сынок, — кивнул ему князь Владимир. — Давай, с Богом, в Чехию.
— Воистину, что с самим Господом Богом, — вздохнул Меслим.
Хан Иляс шел в авангарде Мономахова войска, так ни разу и не вступив в бой. Ни в Польше, ни в Чешской Земле. Это объяснялось невероятным ужасом перед кочевниками, который Европа извлекла из легенд об особой, изощренной жестокости таинственных жителей Дикой Степи, которых и в глаза-то никогда не видала. Легенды распространяла прежде всего католическая церковь через монахов, безграмотных ксендзов и паникеров из обленившегося дворянства. Ужас валом катился по Европе, и целые народы впадали в панику, поспешно отходя в горы, в теснины, бросая не только города и селища, но и хорошо укрепленные замки.
— Бегут!.. — с неудовольствием докладывал командующий авангардом хан Иляс. — И в Польше бежали, и в Чешской Земле побежали. Если так будут бегать, мы никакую Богемию не возьмем.
— Почему же не возьмем? — благодушествовал Железян.
— Расступятся, — усмехался Меслим.
— Нам велено взять Богемию? Велено. Вот мы и возьмем ее, — похохатывал Железян.
В Богемию вошли без боя.
— На поток и разграбление! — повелел князь Мономах. — Должны же мы доказать великому князю Киевскому, что взяли… как называется этот городок на пути?
— Пардубиц.
— Вот из него и везите подарки в Киев.
— Степь подарков не берет, — твердо сказал Иляс. — Степь берет добычу, а добычи не было.
— Это ваше дело, — пожал плечами Мономах. — Сами и разбирайтесь.
— Мои парни не гордые, — усмехнулся Железян. — Мы и возьмем, что под руку попадется.
— Тебе не кажется это странным, мой князь? — тихо спросил Меслим.
— Что именно?
— А то, что никакая Богемия, ни Чехия великому князю не нужна.
— Это я понял, — вздохнул Мономах. — Но цель? Должна же быть во всем этом какая-то цель?
— Удалить тебя из твоего замка.
— Выстави-ка на всякий случай дозоры в обе стороны, хан Иляс, — подумав, сказал Мономах. — Береженого Бог бережет. Все может быть.
Не успели дружинники Железяна как следует покопаться в оставленном без боя городе, как с восточной стороны примчался дозорный:
— Сполох!.. Сполох!..
— В чем дело? — строго спросил хан Иляс.
— Английскую королеву Гиту вместе с детьми пытаются захватить!..
— Кто?!! — гаркнул Мономах.
— Не сказал посыльный! Не сказал!.. Без слов мертвым с коня рухнул!..
— Иляс, сынок, выручай!..
— За мной!.. — крикнул хан Иляс. — Пленных не брать! Рубить всех, кто под саблю сунется!..
И впереди всех помчался на восток.
— Разворачивайся, воевода, — сказал Мономах Железяну. — И — домой!
— Беспокоишься? — спросил Меслим.
— За королеву — нет, на то она и королева. За детей — всегда, на то они и дети.
Коноводы уже подводили к ним коней.
2
Гита с детских лет была воспитана в мужественном ожидании опасности. Да, она была женщиной, но умела не впадать в панику, даже когда рядом с нею находились дети. Когда супруг ее князь Мономах по повелению великого князя Киевского Святополка Изяславича ушел походом на Богемию, оставив ее с четырьмя детьми почти без охраны, она первым делом организовала четкую защиту собственного дома: вооружила всю челядь, распределила силы и соорудила тайное убежище в глубоком овраге, в глинистых склонах которого были заранее вырыты пещеры с потайными выходами. О них знали только очень близкие люди, которым она доверяла безоговорочно. Так, как и они доверяли ей.
Основной боевой силой Гиты были девять ее охранников, опытных и сообразительных воинов. Был еще старый повар, сопровождавший Гиту со времен ее бегства из Англии и умеющий готовить вкусные блюда из, казалось бы, совсем уж ни на что не годных остатков. Именно этот повар и посоветовал ей в свое время рыть из подвала под домом подземный ход, что выводил прямо в овраг. В подвалах были надежно спрятаны и продукты, и даже запасы воды на случай полного и длительного окружения их деревянной крепости.
Когда-то боярин Добрыня включил в охрану Гиты и тройку своих лучников с добрым запасом стрел, указав, где следует сделать в доме тайные амбразуры, которых снаружи было почти не видать.
Так что князь Мономах не кривил душой, когда говорил, что не беспокоится за свою королеву, веря в ее воинский талант, решительность и мужество.
Королевы умеют защищать как своих подданных, так и своих детей.
Дети Мономаха были на всякий случай укрыты в глинистых пещерах оврага вместе с кормилицами, мамками, няньками и прислугой. А королева Англии, готовая к неожиданностям, стояла во главе всех своих малочисленных, но абсолютно преданных ей вооруженных сил.
И вот на тусклом предрассветье Гиту осторожно разбудила ее личная горничная:
— Ваше величество…
— Что?.. — Гита спала чутко.
— Вас спрашивает человек в черном плаще. Лица не видать.
— Как назвался?
— Одним словом: побратим.
— Проводи его за руку прямо сюда.
«Как же Свирид мимо стражи прошел?.. И как узнал, что мне нужна помощь?..» — Едва она подумала об этом, как вошел начальник Тайной разведки великого князя Киевского.
— Моя королева, — Свирид поцеловал ее. — Святополк натравил на тебя половцев и всякую мразь. Их задача во что бы то ни стало выкрасть твоих детей.
— Не найдут.
— Если отважатся напасть — никого не щади, вели добивать раненых. Троих молодцев моя стража уже уничтожила. Так что держись, воюй и никого не слушай. Будут здесь через полчаса, не раньше. Мне пора исчезать.
Свирид снова поцеловал ее и вышел.
Гита подтянула ночную сорочку, надела поверх нее глухое платье из тонкого сукна, а поверх платья — боевой панцирь. Он привычно и ладно облек ее тело.
И тут же, тихо постучав, вошла горничная.
— Какие будут повеления, ваше величество?
— Боевая тревога.
— Слушаюсь.
Девушка вышла.
И почти тотчас негромко ударил колокол домашней церкви. Послышался сдержанный шум: каждый занимал свое место.
