— Мне к Мономаху!.. — Растолкал он людей у входа, ворвался в дом, крикнул:
— Сполох!..
Навстречу ему уже спешил князь Мономах.
— Сполох, князь, — задыхаясь, повторил стражник. — Половцы атакуют Стародуб. Послали связного, у него на коне девчонка связанная. Я его обогнал…
— Эй, кто там!.. — крикнул князь. — Половцы напали на Стародуб. Ко мне воевод, хана Иляса и Меслима. И гонца из Стародуба ко мне вместе с девочкой.
Раньше всех к Мономаху ввели безмерно уставшего гонца и девочку лет двенадцати с роскошными косами до пола. Войдя, она, пошатываясь, сразу же села на пол. Как ребенок.
— Посадите девочку в кресло, — сказал Мономах. — Кто ты, девочка? Откуда, как зовут?
— Я — дочь Стародубского князя Василия, — сказала она задыхаясь. — Батюшка отправил меня к князю Мономаху, а сам с матушкой…
И она заплакала. Тихо, застенчиво, еще по-детски размазывая слезы по щекам.
— Воды девочке.
Принесли воды, напоили, вытерли слезы.
— Как зовут-то тебя? — улыбнулся Мономах.
— Васей.
— Как — Васей?
— Василисой, как батюшку.
— Васю отнести в покои королевы, — велел Мономах. — Пусть она успокоит девочку, умоет и уложит спать.
После того как Васю унесли, Мономах обернулся к сидящему в кресле безмерно уставшему гонцу.
— Почему ты девочку эту связывал?
— Билась, как рыба, — сказал гонец. — Не хотела из Стародуба уезжать.
— Много половцев под Стародубом?
— Не буду путать. Я — не воин. Я — слуга.
— Окружили Стародуб?
— Конники окружили — и мышь не выскочит. Но я же — слуга? Слуга. Мне все щели известны, потому меня князь и послал с девочкой.
— Гонца накормить, уложить спать.
Гонца увели, а князь прошел в залу совещаний, где его уже ждали.
— Первое: гонца одвуконь — за Свиридом. Второе, третье и десятое: что делать и как делать?
— Что сказал гонец? — спросил Железян, накануне вернувшийся из долгого похода. В Чехии он хорошо поживился и был вполне доволен собой.
— Ничего.
— Как так — ничего?
— Он — слуга, а не воин, — улыбнулся князь. — Потому-то и спас девочку Васю.
— Что скажешь ты, хан Иляс?
— Я этой орды не знаю, — пожал плечами Иляс. — И никто из пограничных половцев не знает. Думаю, эта орда пришла с Алтая. Если так, то это разведка боем. Следом пойдут другие алтайцы.
— Значит ли это, сынок, что они всю надежду вкладывают в первый удар? — спросил Мономах. — Или у них в запасе некие хитрости?
— Древние народы не знают хитростей, отец. Ни охвата основных сил, ни обходов крыльями, ни тем более засад и внезапных ударов.
— Замок князя Стародуба Василия, насколько я понял слугу, для них — крепкий орешек?
— Они не смогут его разгрызть, но постараются спалить, — сказал хан Иляс.
— Разбудить слугу. Сюда его, даже если драться вздумает.
Привели заспанного слугу.
— Я весь день скакал, коня загнал, — ворчал он спросонья. — Я — слуга, я ничего не знаю. Подай да прибери.
— Удобно быть слугой, — усмехнулся Меслим. — Подал да принес, и — «Я ничего не знаю».
— А я и вправду ничего…
— Хватит, — с досадой сказал хан Иляс. — Хватит трястись как осиновый лист.
— Смотри сюда, — Мономах кое-как набросал на листе бумаги дом, окруженный оградой. — Вот усадьба князя Василия Стародубского. Покажи, как ты выбирался из нее вместе с девочкой.
— И с конем, — поправил слуга. — Сперва я девчонку связал, дралась очень, уходить не хотела. Связал, значит, на холку ее положил и вывел коня через калитку.
— И не кричала? — прищурился Меслим.
— Орала, да еще как! Так ведь бой уже начался, орали все, кто мог.
— Калитку закрыл?
— Зачем? Ее снаружи никак не разглядеть. Те же доски, что и в ограде.
— Погоди, — сказал Мономах. — Перед замком — ровное место? Равнина или…
— Тут, напротив дома, холм каменный, кони не пройдут, и половцы его обошли, — пояснил слуга, потыкав пальцем в рисунок.
— Благодарю, — сказал Мономах. — Вот теперь отсыпайся. Павка, проводи его.
Павка увел слугу. Как только они ушли, князь жестом пригласил всех к рисунку.
— Железян, ты проведешь свою дружину на этот холм и спрячешь до поры в камнях.
— До какой там такой еще поры? — ворчливо спросил воевода.
— Пока я через калитку в дом Стародубского князя не пройду.
— Пока десяток стрел в спину не получишь, — хмуро заметил Меслим.
— Это верно, — нахмурился воевода.
— Сынок, — сказал Мономах хану Илясу. — Ударь полутора сотнями половцев из-за холма. Они за тобой бросятся, а ты сразу уходи — все глазеть на это будут, а я в тот миг через калитку и проскочу.
— Понял. Сделаю.
— Железян, отвлеки от хана Иляса половцев. Пусть твои стрелки из-за камней постреляют.
— Добро.
— Все помнят свои задачи? Первым атакует хан Иляс. Ну, с Богом!
Князь Мономах был очень сильным физически, хорошо бегал, но так, как бежал тогда к калитке, он не бегал никогда. Иляс еще вел бой, Железян помогал ему своими лучниками. И Мономах успел разыскать калитку и юркнуть в нее. Половцы так ничего и не заметили.
Стародубскому князю Василию Мономах торопливо объяснил, что дочку его Васю он передал своей супруге — королеве Гите, что с ним его боевой лук и добрый запас стрел и что он, Мономах, сам найдет место, откуда сподручней стрелять, а князь Василий пусть отбивается, как отбивался доселе. Князь Василий все понял с полуслова, занял свое место в обороне, а Мономах разыскал щель на чердаке, из которой был хороший обзор, осторожно приладился, крикнул:
— Меня не отвлекать!..
О том, что сражение идет не так, как им бы хотелось, половцы сообразили только тогда, когда под их сотниками стали вдруг падать лошади — одна за другой. И не сразу могли они понять, откуда расстреливают их лошадей. А когда сообразили, хан Иляс повел в атаку свою орду, и тут же воевода Железян двинул вперед Отдельную дружину.
Разгром половцев был полным. Лишь немногим алтайцам удалось удрать с поля боя. Большинство было ранено или попало в плен.
— С победой тебя, князь Василий! — Мономах от души обнял Стародубского князя. — Приглашаю тебя к себе — отдохнуть и потолковать о битве. А на обратном пути девочку свою заберешь.
