С другой стороны, Ленин говорил о том, что условия для вооруженного восстания наконец-то созрели, и пролетариат в союзе с беднейшим крестьянством может и должен брать власть. По сегодняшний день многие исследователи лишь разводят руками и обвиняют Ленина в непоследовательности. На самом деле, как и все выдающиеся политики, лидер большевиков стремился держать открытыми различные пути к победе. Если удастся взять власть мирным путем, без кровопролития – ради этого можно пойти на кратковременные тактические уступки. Если не получится – что ж, тогда, как скажет другой лидер в другой стране, власть должна будет родиться из дула винтовки.
Многие представители большевистского руководства осторожно относились к призывам Ленина взять власть. Как человек, стоящий на крутом берегу, они боялись сделать прыжок, к которому так долго готовились. Хотя большевики уже составляли большинство в Петроградском и Московском Советах, существовали серьезные сомнения в том, что вооруженное восстание закончится успехом. Ленин писал гневные письма, призывал, торопил, но он был далеко от центра событий. Нужно было возвращаться в Петроград.
В конце сентября Ленин перебрался в Выборг, сократив расстояние до столицы более чем вдвое. Затем, переодевшись лютеранским пастором, с помощью Рахьи и Ялавы на все том же паровозе с номером 293 добрался до Петрограда. Здесь он поселился в квартире большевички Маргариты Фофановой, находившейся на Сердобольской улице в районе станции Ланская – по тогдашним меркам почти окраина города. Соблюдался строжайший режим конспирации: Ленина разрешалось посещать только Рахье, Крупской и сестре Марии. Основная нагрузка легла на Фофанову. Впоследствии она вспоминала: «Он сказал мне, чтобы я ему ежедневно утром, не позднее половины девятого, доставляла все выходящие в Петрограде газеты, включая и буржуазные. Были установлены часы завтрака и обеда. Тогда же Владимир Ильич добавил: «Первую неделю, Маргарита Васильевна, вам будет очень трудно. Все сейчас падает на вас одну».
Ленин практически не выходил из дома. Он дописывал брошюру на злобу дня под красноречивым названием «Удержат ли большевики государственную власть?». В ней Ленин последовательно разбирал один за другим доводы тех, кто говорил, что большевики даже в случае успеха революции не смогут надолго задержаться у руля. С присущей ему страстностью Ильич писал: «Наше правительство будет непобедимо: потому, что даже противники вынуждены признать, что большевистская программа есть программа «трудовых масс» и «угнетенных национальностей». (…) Идеи становятся силой, когда они овладевают массами. И именно теперь большевики, т. е. представители революционно-пролетарского интернационализма, своей политикой воплотили ту идею, которая двигает во всем мире необъятными трудящимися массами».
К слову сказать, именно фраза из этой брошюры положила начало известной байке о том, что Ленин приписывал каждой кухарке способность управлять государством. На самом деле он писал нечто прямо противоположное: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. И в этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось созидательными рабочими и солдатами и чтобы начато было немедленно, т. е. к этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту». Ленин не всегда правильно оценивал ситуацию, но в общем и целом оставался реалистом и трезво смотрел на вещи.
10 октября Ленин отправился на заседание ЦК, проходившее на другой конспиративной квартире – по-прежнему в костюме лютеранского пастора. Здесь он страстно отстаивал необходимость вооруженного восстания. Ситуация, говорил он, вполне созрела. Большевики пользуются доверием рабочих. Если ничего не предпринять, это доверие сменится разочарованием, как это случилось с Временным правительством. Необходимо ковать железо, пока горячо.
После долгих споров участники заседания проголосовали по вопросу подготовки вооруженного восстания. Десять человек высказалось «за», двое – Каменев и Зиновьев – против. Жребий был брошен.
Однако противники вооруженного выступления не собирались сдаваться просто так. Они агитировали в пользу своей точки зрения, заявляя, что события и так разворачиваются благоприятно для большевиков, что партия не сможет взять всю полноту власти в свои руки, что неудачное восстание приведет к поражению. Вопрос еще раз рассматривался на заседании 16 октября, однако и здесь Ильичу удалось одержать победу. Он опирался на исторический опыт: революция либо шла дальше, либо начинался откат назад. Идею о широкой коалиции социалистических партий Ленин попросту высмеял. «Положение ясное, – заявил он, – либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства. Настроением масс руководствоваться невозможно, ибо оно изменчиво и не поддается учету; мы должны руководствоваться объективным анализом и оценкой революции. Массы дали доверие большевикам и требуют от них не слов, а дел».
Тем не менее было решено по возможности сделать так, чтобы вооруженное восстание не выглядело мятежом одной партии. Следовало дождаться открывавшегося через несколько дней Второго съезда Советов. Однако подготовка восстания шла полным ходом. 16 октября Петроградский Совет по предложению Троцкого принял решение о создании Военно-революционного комитета (ВРК). Изначально такой орган планировалось создать для того, чтобы мобилизовать рабочих в случае подхода к Петрограду немецких войск. Однако в новой ситуации он оказался командным центром революции. Во главе ВРК встали большевики и левые эсеры, во многом разделявшие их позицию. Комитет сразу же начал направлять своих комиссаров в воинские части и на стратегические объекты столицы. Комиссары были наделены широкими полномочиями – без их согласия не должны были исполняться приказы ни Временного правительства, ни штаба Петроградского военного округа. Фактически это уже было началом восстания. Большевики плавно, но стремительно брали в свои руки контроль над столицей. К утру 25 октября весь город оказался в их руках.
Ленин эти дни сидел на квартире Фофановой, поддерживая через нее оживленную переписку с ЦК. Выходить на улицу ему все еще было слишком опасно: любой патруль юнкеров, поняв, кто перед ними, мог просто расстрелять его на месте. «Нельзя ждать! Можно потерять все!» – торопил Ленин товарищей в послании, отправленном вечером 24 октября. Сгорая от нетерпения, он тогда же вопреки данному Фофановой обещанию вместе с Рахьей отправился в Смольный, где находился Петроградский Совет. Здесь же, в Смольном, должен был открыться Второй съезд Советов. «Ушел туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич», – оставил Ленин на столе записку.
На улице все еще царил шаткий мир. Патрули, верные Временному правительству, курсировали по городу. Керенский приказал развести мосты над Невой и объявил о закрытии большевистских газет. В ответ ВРК направил вооруженные отряды, состоявшие из революционных солдат и рабочих-красногвардейцев, на захват последних стратегических объектов – вокзалов, почты и телеграфа.
