Но такое благодушие новая власть проявляла далеко не всегда – вернее, довольно быстро от него отвыкла. Ленин с самого начала говорил о новой стадии развития как о диктатуре пролетариата. Соответственно необходимость жестких авторитарных мер (пусть даже временных) никогда им не оспаривалась. В декабре 1917 года была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) во главе с Феликсом Дзержинским. Вскоре появится и знаменитое слово «чекист», которое у разных людей до сих пор вызывает совершенно противоположные чувства и ассоциации. «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться, но не сразу революция научается защищаться», – писал Ленин.
Первые месяцы существования молодого государства в советское время было принято характеризовать как «триумфальное шествие советской власти». На поверхности все выглядело замечательно – местные Советы получали в свои руки всю полноту власти, в городах и селах формировалось новое большевистское руководство. Практически повсюду это происходило бескровно. Только в Москве в последних числах октября – начале ноября 1917 года большевики встретили вооруженное сопротивление, которое, однако, было довольно быстро сломлено.
На практике все выглядело куда как плачевнее. В российской провинции, конечно, приветствовали и «Декрет о мире», и «Декрет о земле». Однако суть событий в Петрограде многие понимали не до конца. Кто-то считал, что ничего серьезного не произошло, другие полагали, что большевики долго не продержатся. В ситуации, когда система органов власти находилась в состоянии распада, переход формальных полномочий от одного номинального руководства к другому осуществлялся на бумаге легко. Установить из Петербурга реальный контроль над огромными пространствами России было куда тяжелее.
Эта проблема осложнялась тем, что ситуация с квалифицированными (да даже просто надежными и способными) кадрами у большевиков была катастрофической. Партия была достаточно большой в абсолютных цифрах (до 350 тысяч человек в октябре 1917 года), в масштабах огромной России это была капля в море. Как уже было сказано выше, даже назначение народных комиссаров носило в ряде случаев чуть ли не случайный характер. Что уж говорить, например, о представителях власти в каких-нибудь уездных городках? В реальной ситуации из Петрограда практически невозможно было контролировать, кто и как представляет большевиков в российской провинции. Многие районы страны, лишь номинально подчинявшиеся Временному правительству, столь же номинально подчинялись и новым властям. Кроме того, чтобы не допустить административного хаоса, повсеместно приходилось сохранять на своих постах чиновников «старого режима», которые, понятное дело, никаких нежных чувств к большевикам не испытывали. Лояльность многих из них была сомнительной, другие даже не считали нужным ее демонстрировать.
В этой ситуации Ленину вскоре пришлось принять решение, которое впоследствии имело весьма масштабные последствия – однако в той ситуации, судя по всему, альтернатив ему просто не было. В качестве инструмента контроля над происходящим в стране, укрепления и консолидации власти был выбран централизованный партийный аппарат. Фактически партийные органы стали дублировать (и даже подменять собой) органы государственной власти – ситуация, которая сохранится на семьдесят с лишним лет.
Но вернемся в ситуацию зимы 1917/18 года. В декабре после недолгих переговоров удалось заключить перемирие с немцами. Западные союзники, разумеется, пойти на переговоры отказались, и перемирие получилось сепаратным. Но массы простых людей с винтовками и без, требовавшие мира, это мало волновало. В их понимании война наконец-то закончилась. Развал армии, начавшийся и принявший необратимый характер еще при Временном правительстве, продолжал нарастать.
В январе 1918 года в Петрограде собрались депутаты Учредительного собрания. Этот орган по замыслу Временного правительства должен был принять принципиальные решения относительно государственного устройства России. После Октябрьской революции судьба Учредительного собрания оказалась под вопросом, однако большевики не стали ломать уже составленный план, и выборы были проведены в ноябре. В них приняло участие менее 50 % имевших право голоса. Результаты оказались неоднозначными: с одной стороны, левые партии получили явное большинство, с другой – большевики набрали лишь около четверти голосов. Из 707 избранных депутатов лишь 175 принадлежали к РСДРП(б). Еще 40 мандатов получили левые эсеры. Таким образом, большинства в «учредилке», как вскоре начали называть этот орган, у нового правительства не было.
Далеко не все депутаты в конечном итоге прибыли в Петербург. 5 января на первое заседание явилось лишь 410 человек, из них 155 большевиков и левых эсеров. Манифестации в поддержку Учредительного собрания (а по сути – против новой власти) были разогнаны по указанию Совнаркома. На самом заседании большевики представили написанный Лениным проект «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В соответствии с ней «Россия объявляется Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам». Кроме того, в тексте декларировалась поддержка основных мер, принятых Совнаркомом.
Как и ожидалось, большинство депутатов выступили категорически против принятия «Декларации». В знак протеста большевики покинули зал заседаний. В итоге собрание лишилось кворума, без которого было неправомочно принимать какие-либо решения. Превратившееся в арену бессмысленных словесных баталий, Учредительное собрание было закрыто Анатолием Железняковым, сказавшим знаменитую фразу: «Караул устал». Сделано это было вопреки распоряжению Ленина, который хотел, чтобы заседание сначала окончательно зашло в тупик. «Не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и свободно выпускать всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов» – такую инструкцию глава Совнаркома направил охране Таврического дворца. На следующий день Учредительное собрание было распущено. «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» принял несколько дней спустя Третий всероссийский съезд Советов. Большевики твердо удерживали власть и не собирались от нее отказываться.
Однако пора вернуться к главному герою нашей книги. Его судьба, конечно, была теперь теснее, чем когда-либо еще, связана с судьбой страны. Тем не менее подменять биографию Ленина рассказом о первых годах советской власти было бы неправильно. Для этого, в конце концов, существуют другие книги.
10 ноября 1917 года Ленин и Крупская поселились в небольшой квартирке в Смольном. Супруги мало общались друг с другом. Виной тому была не размолвка, а обилие работы у каждого из них. Надежда Константиновна еще весной 1917 года фактически перестала выполнять обязанности личного секретаря своего мужа. Теперь у нее был свой ответственный участок в Наркомате просвещения. Сама она впоследствии вспоминала: «Я целыми днями была на работе, сначала в Выборгском районе, потом в Наркомпросе. Ильич был порядочно-таки беспризорный. Желтышев носил Ильичу обед, хлеб, то, что полагалось по пайку. Мария Ильинична привозила иногда Ильичу из дому всякую пищу, но меня не бывало дома, регулярной заботы о его питании не было». Ленин же, будучи человеком увлеченным, пообедать часто забывал. В результате к нему немедленно вернулись бессонница и головные боли. Немолодой уже организм не прощал насилия над собой.
